— Думаю, я бы покаталась с вами сегодня, — беспечно заявила она.
— В самом деле? Тогда ты будешь разочарована! — резко ответил Николас. — У нас с Мэтью есть дела поважнее, чем возиться с малышами!
— Я уже не маленькая, мне тринадцать лет.
— Беги играть с сестрами, Изабель, и оставь нас в покое.
— Мне скучно с сестрами, — недовольным тоном сказала она и обиженно надула губы. — И мне не нравятся девочки, я предпочитаю быть с мальчиками. — Уголком глаз она наблюдала за Мэтью, который стоял чуть поодаль, пока брат и сестра решали свои проблемы.
— Ты никогда раньше не ездила кататься со мной. — Николас с подозрением посмотрел на Изабель. — Обычно ты подлизывалась к Ламборну, и хотя он в Каусе…
Он вдруг замолчал, заметив, куда посматривает Изабель. — Так вот в чем дело! — и он схватил сестру за руку и потащил. — Иди в детскую, дурочка! — прошипел он. — Я не потерплю, чтобы ты вела себя так глупо в присутствии моего друга.
Но Изабель упрямо стояла на месте, не отрывая взгляда от бесстрастного лица Мэтью.
— Я суну тебе за шиворот лягушку, — пригрозил ей Николас и, сунув руку в карман, сделал вид, что достал что-то оттуда и потянулся к девочке.
С громким визгом Изабель бросилась вверх по лестнице. Николас погнался за ней и уже почти настиг ее. Вдруг сверху раздался веселый заливистый смех. Энн выглянула из-за перил и радостно захлопала с ладоши.
— Быстрее, Николас, быстрее!
Николас догнал сестру, но когда она вновь начала визжать, он разжал руку и показал, что там ничего не было.
— На этот раз я тебя провел, глупая! — поддел он ее.
Энн захихикала.
— Какой у тебя смешной вид, Изабель!
Изабель бросила на них сердитый взгляд, потом посмотрела вниз и увидела улыбку на лице Мэтью. Собрав остатки своей уязвленной гордости, она повернулась и со всем достоинством, на которое только была способна, направилась вверх по лестнице.
— Мне кажется, — холодно заметила она, не поворачивая головы, — что вы ведете себя как дети. — И проходя мимо Энн, хлестнула ее плеткой, но не попала.
Николас спустился к Мэтью и поспешно потащил его прочь из дома.
— Папа не выносит шума, — объяснил он, — до сих пор нам удавалось не попадаться ему на глаза по вечерам.
Мэтью задумчиво кивнул. Вечер! Это было то время, которое он жаждал и которого боялся. Моменты сладкой пытки.
В этот день на озере Мэтью впервые признался себе, что с ним творится что-то неладное. Общество Николаса уже не приносило ему такого удовлетворения, как это всегда было раньше. Его терзало странное ощущение беспокойства, тоски, безысходности, чего с ним никогда раньше не случалось. Сначала он приписывал эту душевную тревогу своему исключительно отрицательному отношению к жизни, привычкам и самому существованию своего старшего брата.
