— Вы ведь были ее любимчиками, знаете? — миссис Тепович посмотрела куда-то вдаль своими почти потерявшимися в морщинах глазами. — И Шай, — добавила она тихо. — Уж она-то наверняка бы сюда приехала. Плохо, что ее нет.
Мы с Джиной кивнули. Миссис Тепович абсолютно права. За эти восемь лет моя сестра могла бы много где появиться, но вместо этого… впрочем, какая разница. Шай могла бы побывать во многих местах и много чего сделать. Эта рана никогда не заживет.
— Мы пришли спросить, — сказала Джина, — может, вы хотите взять что-то себе на память?
— Разве что несколько зимних тыкв из сада, если они уже созрели. Она всегда выращивала лучшую «Деликату». Вы должны съесть ее как можно быстрее, она не лежит так долго, как другие сорта.
Мы были с ней на разных волнах.
— Это потому, что у нее кожура слишком тонкая.
— Вы можете взять из сада все, что вам понравится, — сказала Джина. — Но мы не совсем это имели в виду. Мы думали, вам захочется взять что-то из дома.
— Например, ее кресло, — добавил я, стараясь казаться услужливым. — Хотите, мы его вам принесем?
Укуси миссис Тепович незрелый лимон, и то ее лицо так не скривилось бы.
— Эту рухлядь? Что я буду с ней делать? — она решительно замотала головой. — Нет. Его нужно вытащить и сжечь. У меня самой такого старья навалом, зачем мне чужое?
Мы побыли у нее еще немного, было тяжело уходить. Гораздо тяжелее для нас, чем для нее. В отличие от тех стариков, которые хватают вас за руку, чтобы задержать еще хоть ненадолго, она не имела ничего против нашего ухода. Мне кажется, причина в том, что здесь всегда были дела, которые нужно закончить.
— Я не знаю, чем вы собираетесь тут заниматься, — сказала она, явно обращаясь именно ко мне, — но не суйте нос в места, которые находятся далеко от дороги. Эти наркоманы превратили округу в такую свалку, говорят, они все время здесь ошиваются.
Вечер наступал совсем не так, как в других местах, например, дома; он словно поднимался от земли, заполняя леса и придорожные канавы. Я уже забыл, как это бывает. Забыл, как ночь выползает из-за курятника, из-за амбара, выныривает из лужи, проникает внутрь вросшей в землю хижины, приспособленной для свиней, встает во всей красе из многолетнего забытья. Кажется, что ночь присутствует здесь всегда. Она просто ненадолго прячется, а потом снова пускается во все тяжкие.
Я не помню, чтобы когда-либо мне было так же хорошо, как здесь ночью, когда рядом кто-то есть. Мы сидели на крыльце, прихватив тарелки с ужином, приготовленным на скорую руку из остатков еды в холодильнике и того, что удалось найти в огороде, и ждали прихода темноты.
