Что ж, здравое зерно в этом есть.
— Где доктор Лепид?
Уборщица замерла, словно пытаясь сообразить, что ей сказали. Миг, другой, и женщина неопределённо махнула рукой:
— Там.
— Где — там?
— Там…
Она обернулась через плечо:
— Марчкх?
— Изэль?! Что ты здесь делаешь?
— Пол мою, — разъяснила очевидное астланка. — Манойя сок разлил…
— Какого беса?! Сам разлил, пусть сам и моет. Ему, бездельнику, полезно. И вообще, тут система самоочистки есть.
— Система?
— Погоди… На каком языке мы с тобой разговариваем?
— На нашем.
— На каком ещё нашем?!
— На астланском. Ты когда вошел, я тебя не поняла. Только и разобрала: «Лепид». Думала, кто-то доктора ищет.
— Ты же мне ответила!
— Ничего я тебе не ответила. Слово «там» простое, я его в первые дни выучила. Скажешь: «там» — они и отстанут, или уйдут искать…
Она наконец поднялась с пола и теперь мялась перед Марком, не зная, куда деть мокрую тряпку.
— Брось, — велел Марк. — Да, на пол. Брось немедленно!
Шагнув к панели управления, он тронул сенсор.
— Ой! — Изэль подпрыгнула. — Пол шевелится!
— Так надо, — Марк с трудом удержался от улыбки. — Это и есть система самоочистки. Умоляю, не спрашивай, как она работает. Лично я знаю три умных слова: «диффузное», «микро» и «там».
— Я чувствую себя дикаркой…
— Как наши пленники? — перебил её Марк.
Он вздрогнул, сообразив, как опасно прозвучало сейчас слово «пленники», вздрогнул ещё раз от двусмысленности слова «наши» — и заторопился, зачастил, пытаясь сгладить натянутость ситуации:
— Им лучше? Манойя буянит, соком полы поливает?
Астланка не поддержала иронию:
— Это ты придумал?
— Что?
— Освободить нас?
Она наморщила лоб, вздохнула и поправилась:
— Освободить их?
— Я, — не стал отпираться Марк. — Но ведь подействовало?
— Да…
Изэль кивнула с таким видом, словно сомневалась: подействовало или нет? Она хотела продолжить расспросы, но Марк опередил астланку:
— Отставить разговорчики! Ты сегодня обедала? Моя мама утверждает, что уборка нагоняет волчий аппетит. Я приглашаю тебя в ресторан.
Он окинул взглядом Изэль: Великий Космос! Халат, косынка… И запоздало поинтересовался:
— Тебе есть во что переодеться?
Покидая комнату лейтенанта, Марк обернулся на пороге. Молодцы, отметил он. Вняли Белому Страусу.
Круглый стол исчез, заменён квадратным.
II
Маркиз Ван дер Меер улыбнулся:
— Славный мальчик. Однажды Помпилия получит удачного генерала.
— Удачливого?
— Я сказал то, что сказал. Игра словами — не мой конёк.
Пальцы Белого Страуса резко сжались на высоком стакане с водой, выказывая недюжинную силу. Будь стакан менее прочным, разлетелся бы на осколки, забрызгав летний костюм маркиза. Жест, в котором сквозила нервозность, противоречил улыбке: задумчивой, безмятежной. Белому Страусу не нравилось, что его, эксперта, используют в качестве осведомителя, и он не стеснялся демонстрировать своё раздражение Бруно Трааверну, представителю Ларгитаса в Совете Лиги.
