— Уйти в солнце? Нет.
— Отлично! — оптимизм подступил к горлу, Марка едва не стошнило. — Это всегда успеется. Идем, мне нужно переговорить со своим начальством.
— Хорошо. Спасибо за прогулку.
— А кошку всё-таки возьми. Ты ей понравилась.
— Мне не разрешат держать кошку.
— Разрешат. Хоть целую стаю.
— Кошки не живут стаями…
Алый кораблик добрался до края каменной чаши, перевалил через него — и, увлекаемый потоком, бесстрашно скользнул вниз, в неизвестность.
* * *
— Разблокировать двери. Снять охрану.
— Вы! Вы соображаете…
— Предоставить свободу перемещений. Полную свободу! Всем четверым. Наблюдать мягко, со стороны. Захотят выйти в город — сопровождать без давления. Вмешиваться только в крайнем случае. Обставлять дело так, чтобы они сами обращались за помощью.
— Вы с ума сошли! По какому праву…
— Принести искренние извинения. Это могу сделать я сам. Я лучше вас владею астланским языком.
— Вы забываетесь! Щенок! Я готов выслушивать твои идиотские советы, но приказывать ты не имеешь…
Забыв о докторе Лепиде, обер-центурион Тумидус по-уставному, через левое плечо, развернулся к госпоже Зеро, молча наблюдавшей за драматической сценой:
— Астлан надо освободить.
— В смысле?! — возопил доктор.
— В прямом.
Старуха молчала.
— Зачем? — бесновался доктор. — Ну скажите мне: зачем?!
— Вы слышали наш разговор в парке? Разумеется, слышали. Требуется дополнительный перевод?
— Чушь! Чушь собачья! Религиозное мракобесие! Она, видите ли, решила, что превратилась в дикарку! И на этом основании…
— Гордитесь, — заметил Белый Страус, покусывая кончик ногтя. — Изэль включила нас в свою систему мироздания. В системе появился третий, более высокий ярус. И прекрасно, замечу, вписался в конструкцию.
— И вы? — Лепид стал рвать на себе волосы. — И вы туда же?!
Маркиз пожал плечами:
— Главное, убедить астлан, что они больше не пленники. Убедить любым способом. Иначе все труды пойдут насмарку.
— Иначе они умрут?! Покончат с собой? Из-за дурацких предрассудков?!
— Если можно убить человека, — сказал Марк, не оборачиваясь, — лишив его рабов, почему нельзя убить человека, лишив его солнца?
— Вам всё ясно, доктор? — спросила старуха. — Выполняйте.
IV
— Душечка! — позвала Юлия Руф. — Присаживайтесь!
— Мне пора на регистрацию, — возразила Н'доли.
Время и место были выбраны идеально. Бар Юлия облюбовала еще по прилёту на Тишри, коротая здесь время с трибуном Тумидусом. Уют, тишина, безлюдье; располагает к откровенности, как ни один из закутков величественного Бен-Цанаха. Антоний гарантировал, что дочь Папы Лусэро пройдет мимо бара. Он дал отмашку, едва Н'доли объявилась в поле зрения.
