Похлопав в костлявые ладони, он скосил глаза на кулисы. Вся в черном, в сопровождении пианистки вышла на сцену певица.
Ваши пальцы пахнут ладаном, —
прозвучал ее мягкий голос.
— Буль-буль, соловей-то пташка! — заерзал на стуле Бекмурза. — Латна поет.
Полный грусти голос Элеоноры продолжал:
Ничего теперь не надо нам,
Ничего теперь не жаль…
Зажав бороду в кулак, Никодим не спускал жадных глаз с певицы. Казалось, что-то далекое, давно забытое вновь воскресло у него в душе.
…В церкви дьякон седенький…
Расстрига почувствовал, как тяжелый ком подкатывается к горлу. Рванув ворот рубахи, он откинулся на спинку стула. Эту песенку любила его жена.
— Чепуха какая-то, — пробормотал Сергей.
Когда стихли редкие хлопки, нежный голос Сажней продолжал:
…Ямщик, не гони лошадей,
Мне некуда больше спешить,
Мне некого больше любить…
Сергею показалось, что певица смотрит на него. Он невольно отвел глаза. Через пять минут конферансье объявил о выходе трагика.
На сцену, одетый в рогожную мантию, с бумажной короной на голове, вышел артист.
Бледное, с нездоровым румянцем лицо, воспаленный блеск глаз, сухой кашель, который был слышен еще до выхода, выдавали тяжелую болезнь.
Трагик подошел к рампе, не спуская глаз с Яманбаева, сказал властно:
…Садитесь! Я вам рад.
Откиньте всякий страх
И можете держать себя
Свободно…
Ничего не понимавший Бекмурза растерялся, но, взглянув на дремавшего Дорофея, успокоился.
…Я день и ночь пишу законы
Для счастья подданных…
Голова артиста опустилась на грудь. Он продолжал глухо:
…И очень устаю…
Как вам понравилась моя столица?
Вы из далеких стран?
Глаза трагика снова остановились на Бекмурзе.
— Моя Буксульский… — поднимаясь со стула, ответил тот громко. В публике зашикали. Никодим дернул полупьяного друга за бешмет.
— Тише ты, черт.
— Сам шорт! Человек-та спрашивает откуда? Ну, моя сказал. Вот кукумент, — сунул он расстриге паспорт.
— Гы-гы-гы, ха-ха-ха, — понеслось с галерки.
— Безобразие! Вывести! — Некто в казачьей форме офицера поднялся с сиденья и, подойдя к Бекмурзе, прошипел злобно:
— Выйди, свинья!
— Не тронь! — побледневший Сергей встал между Бекмурзой и офицером. Начинался скандал. На галерке раздался топот и свист. Подобрав мантию, трагик ушел за кулисы. Занавес опустился.
Офицер размахнулся. Никодим со страшной силой рванул его за китель. Тот, перелетев два ряда, шлепнулся в проходе. Пользуясь суматохой, Дорофей Толстопятов скрылся. Через полчаса порядок был водворен. Стражники увели Сергея с Никодимом в полицейский участок.
