— И тоже без обсуждения? — уточнил Данилов.
— Да, — кивнул Клюквин. — А тут еще и сын умершей, вернувшись на другой день с дачи, узнал, как его мать провалялась в приемном, и написал жалобу прямо в Главное управление здравоохранения Московской области. Жаловаться, так с помпой, на самый верх. Удивительно, что не в министерство.
— И чем же все закончилось, Анатолий Николаевич? — Ахметгалиевой не терпелось узнать развязку.
— Дело закончилось строгими выговорами по Управлению для меня и заведующего станцией. Захар Геннадьевич вдобавок получил предупреждение о неполном служебном соответствии.
— А врач, дежурившая в тот день в больнице, разве вышла сухой из воды? — не поверил Данилов. — И медсестра, забывшая передать больную, ничего не огребла?
— Представьте себе, — тряхнул седой шевелюрой Клюквин. — Ничего им не было. Совсем ничего.
— Так не бывает. — Ахметгалиева покачала головой. — Получать — так всем скопом. Что-то вы недоговариваете, Анатолий Николаевич…
— Дежурная врач «по совместительству» была тещей главного врача, а «забывчивая» медсестра — женой его то ли двоюродного, то ли троюродного брата, — ответил Клюквин. — Вот такие пирожки.
— И вы не оспаривали…
— Нет, Фаина, не оспаривал. Противно мне было влезать в эти дрязги. Поработал еще несколько месяцев и ушел в анестезиологи, благо подвернулась такая возможность…
— Можно к вам? — спросила ординатор Полосухина, открывая дверь.
— Нужно, — ответил Данилов. — Жду с нетерпением.
— Вот, пожалуйста.
На стол перед Даниловым легла история родов несчастной женщины.
— Можете поговорить с ней, — сказал Данилов в ответ на вопрошающий Нинин взгляд. — Пришла в себя, показатели стабильные, душевное состояние — сами понимаете… Так что не акцентируйте внимания на ненужном и ведите разговор осторожно.
— Я понимаю, — заверила Нина и вышла из ординаторской.
— Эх, молодежь! — Клюквин поднялся на ноги. — С вами хорошо, а дома лучше. Да и кот мой заждался уже.
Своего кота по имени Черчилль Анатолий Николаевич обожал настолько, что постоянно носил при себе его фотографию и с гордостью демонстрировал ее всем желающим. Данилов, хоть и не был страстным кошатником, не смог удержаться от восторга, увидев фотографию Черчилля. Кот был ухоженным, преисполненным чувства собственного достоинства, что бросалось в глаза даже на фотографии, а размерами своими больше напоминал рысь. Котище, настоящий сказочный Котофей!
