В таком духе рассуждает подавляющее большинство обычных патриархатных мужчин. Считается, что «мужская сексуальность агрессивнее женской», и ничего тут не поделаешь — так природа повелела. Эти аргументы — природное предназначение, естественность, женское естество, мужской напор, мужская сила — воспринимаются как не требующие доказательств: так есть, так естественно, так идет от природы. Женщина дает, мужчина берет. А если женщина не дает, то это она себе цену набивает.
И если мужчина все же возмущается изнасилованием, то чаще всего потому, что кто‑то взял чужое, ему не принадлежащее: либо чужую жену, либо дочь, сестру, служанку и т. п. Женскую честь надо было соблюдать, чтобы не попортить товар. И даже когда между мужчиной и женщиной любовные отношения скреплены эмпатией, а кто‑то женщину насилует, то мужчина скорее будет переживать о том, что он не смог отстоять честь своей жены, не сумел защитить ее, а не о том, что пережила женщина, каково было ей перенести насилие, какие муки она претерпела. Не все мужчины не чувствуют женскую боль. Но не чувствующих подавляющее большинство. Подавляющее большинство хорошо ощущает страх жертвы насилия, если жертва одного с ними пола.
Помню, мама прочитала в советской еще газете об изнасиловании девушки на глазах ее матери, прочитала и сказала: «Если бы такая ситуация была в нашей жизни, я бы сделала все, чтобы они надругались надо мной, но тебя бы постаралась спасти». Я уверена, что мама именно так бы и поступила. Уверена, что у большинства мужчин один из самых страшных страхов — стать как женщина, занять позицию женщины, занять ее место в сексуальном акте. То есть им легче умереть, чем подумать: возьмите меня.
И все потому, что место внизу считается «естественным» для женщины, а для мужчин такая позиция противоестественна. По этой же причине они и в изнасиловании не видят того ужаса, который испытывает женщина‑жертва. «Двойные стандарты» очень распространены в культуре российского общества: что позволено мужчине, то не позволено женщине, или что «естественно» для женщины, то не должно случаться в жизни мужчины. А для женщины «естественно» быть в положении униженной, стоять на нижней ступеньке, принадлежать ко второму сорту и принимать насилие как должное. В России даже закон против домашнего насилия не могут принять, потому что мужчины, и находящиеся у власти, и не обремененные никакой ответственностью, не видят здесь проблемы. Во‑первых, считается, что дом — это частная территория и живущие там могут делать что хотят, если это не нарушает общественный порядок. Во‑вторых, «бьет, значит, любит», причем бьет именно муж. В‑третьих, мужчина — традиционно глава семьи, и он может «учить» жену, прибегая и к рукоприкладству в том числе.
