– Ладно, слушай. Меня удивили две вещи. – Она отложила свои растения в сторону.
– Разве тебя ещё что-то может удивлять? – Я заканчивал с оттиранием шеи от собственных соплей и слюней расчиханных повсюду.
Ульрика не обратила на мой вопрос никакого внимания. (Я когда-нибудь перестану задавать вопросы, только для того, чтобы на них мне непременно что-нибудь отвечали?).
– Сколько, ты думаешь, в городе сменилось бургомистров, с тех пор, как на городской Ратуше установили часы? – Ведьма теперь готовила мой любимый кофе с корицей, вертясь у плиты, цветастая, как ярмарочная цыганка.
– Думаю, около сотни. – Я же рассматривал, сидя в плетёном кресле-качалке атлас отсутствующих змей Ирландии.
– А если подумать? – Она внимательно смотрела на меня.
– Если подумать? – Я подумал, и более трёх десятков лишних бургомистров расползлись как некогда змеи из Ирландии в неизвестном направлении. – Неужели шестьдесят шесть?!
– Именно! – Ульрика заметно обрадовалась моей не окончательной тупости. – За более чем пятьсот лет существования часов на городской Ратуше, в городе сменилось ровно 66 бургомистров, на имя каждого из которых некогда, с завидной методичностью, подавались гражданские петиции с просьбой что-нибудь предпринять относительно боя городских часов. Один городской голова – одна петиция. Баста! – Сейчас она больше походила не на цыганку, а на упрямую и гордую испанку.
– И что же на это отвечали бургомистры? – Я слегка покачивался в уютном кресле.
Ульрика передала мне маленькую ступку с крепким коричным кофе, и сама, с точно такой же, уселась напротив на самый обычный деревянный чурбан, даже немного сучковатый, внешне напоминавший вздремнувшего лет на 200 эпического онта.
– Хочешь маковый крендель?
Я отказался.
– Бургомистры вели себя, как вполне добропорядочные чиновники. О, Боже! – Ульрика всплеснула руками, чуть не пролив на свою цветастую юбку кофе и едва не выронив маковый крендель. – В этом городе, вот уже более пятисот лет, царит самая законопослушная добропорядочность!
– Разве это так уж плохо? – Усомнился я, вставив для выражения неопределённости своей позиции по данному вопросу это лишнее «уж».
– Нет, это совсем не плохо. – Прокомментировала Ульрика, подробно выжёвывая крендель. – Это скучно, но в то же время весьма поучительно. Сейчас ты всё сам поймёшь.
Я уселся поудобнее в её плетёном кресле, хотя удобнее, наверное, уже было некуда. Сколько раз я с джентльменской готовностью предлагал поменять Ульрике её чурбан на кресло, но она всякий раз почему-то отказывалась.
