Искусство скуки | страница 58
– Угу. – Глухо, без энтузиазма отозвался Бернар.
– Ну, так ты не дорассказал, что с письмами-то? – Шариф решил увести своего друга подальше от мрачных дум.
– С письмами? – Бернар соображал, где он остановился и с какого места продолжать.
– Ну, да, получают в деревне от тебя письмо. – Подсказывал художник, как будто предлагал сесть на указанное место.
– Вообще говоря, у нас не так много имён, – Бернар, кажется, снова нащупал утраченную нить, – но достаточно, чтобы запутаться. Потому, что имена одного человека могут меняться в течение жизни, в зависимости от его возраста, и жизненных обстоятельств.
– То есть? – Шариф никогда не слышал о таком.
– В младенчестве, у мальчика, допустим, одно имя. Когда он проходит обряд посвящения – ему присваивается другое. Если он женится, то может взять себе третье. А ещё, если твоё имя означает «ловкий охотник», но ты пару раз жиденько обосрёшься на охоте, то деревенская община может сама, по своему усмотрению назвать тебя «косоруким уродом». Ну, и так далее…
Шариф заливисто хохотал.
– Сложная система. – Подтвердил Бернар.
– А если у них с роду не было никакого Бернара? – Художник продолжал подхихикивать.
– Вообще, письмо подписывается: твой племянник Абду, если ты помнишь. Бернар его только пишет. – Он почесал висок, совсем как когда-то его ангажированный европейским любопытством дед. – Бернар – это имя означает, что человек выбился в люди, стал почти настоящим французом с видом на жительство! Я же тебе говорю, обстоятельства изменились, и сильно в лучшую сторону!
– Да, но ты представляешься сыном Диалло, да ещё внуком Маду! С этим как быть? – Не унимался Шариф. – А если в деревне никогда ни у кого не было «племянника Абду»?
– Ты, как типичный европеец всё усложняешь. – Бернар презрительно хмыкнул. – Прямо Эркюль Пуаро какой-то. Включи своё воображение! Ты думаешь, что люди хотят тебя подловить на неправде, вывести на чистую воду или, наоборот, сами стараются тебя обмануть. А люди просто тебе подпевают, дурак, если ты запоёшь! У нас люди поют вместе с птицами, а птицы с людьми, и заметь, никто не помнит, когда это началось, и никаких претензий друг к другу и взаимной подозрительности!
– Ты это серьёзно? – Художнику хотелось верить, но своих сомнений он не высказать не мог.
– Именно так. – Бернар сказал, как отрезал. – Ну, хорошо. Я буду говорить на привычном тебе языке детективной рациональности, чтобы тебе, старому европейскому мудаку, возомнившему себя арабом было понятно. В деревне обязательно найдётся тот, у кого сын или племянник уехал на заработки во Францию, или куда-нибудь ещё. – Со стороны можно было подумать, что Бернар в шестой раз рассказывал другу старый анекдот, а тот никак не понимал, где же смеяться. – Он вовсе не обязательно родственник Диалло и Маду или просто чей-то племянник Абду. Однако скажу тебе, вероятность такого совпадения довольно высока. Особенно, если учесть, что кто-то из жителей деревни когда-то в определённый период своей жизни вполне мог носить такие имена. Но, если нет – тоже не беда. Ты не понимаешь самого главного, отправитель письма – это не конкретный человек, а все те, кто оставили землю предков в поисках лучшей жизни!