Всю дорогу до следующей заставы комендант был необычно для себя молчалив. На самом деле началось все с раннего звонка начальника отряда, который в порядке утреннего взбадривания вставил Петровичу «пистон» за все «хорошее», не обвинив, пожалуй, только в прелюбодеянии. На прощание дал сутки на размышление и оставил «фитиль» зажженным. А «непьющий» лейтенант был просто последней каплей.
Петрович вспоминал себя молодым лейтенантом. Через полтора года службы на границе он «принимал» заставу. Вспоминалась первая проверка. Один, без замов и старшины, крутился, как раненный в жопу волк, скалясь и огрызаясь, улещивая и умасливая, на ходу устраняя недостатки и решая текущие вопросы. Он забыл про жену, дом и «поспать»…
Машину тряхнуло, и комендант проснулся. На «пятнадцатой» начальник заставы был в отпуске. А отпуска на границе дли-и-нные… Суток под пятьдесят. Лейтенант, его заместитель, исполнял обязанности уже месяц. И тоже один. Да бойцов десять человек. Осень. «Дембеля» уже уехали, а молодежь с учебного пункта еще не прислали. Бывает. Участок под полтинник километров. Крутись как хочешь — охраняй границу, защищай родную!
Слушая бодрые доклады молоденького и.о.[12] и наблюдая за действиями заставских «цириков»[13], Петрович про себя думал:
«Этот, пожалуй, поживее будет. Видно, что упарился, бедолага. Не высыпается. Вон мешки под глазами какие. Скулы вытянулись. Но глазки живые. Живые глазоньки! И докладывает толково. С юмором мужик, чувствуется. И со стержнем. С этого толк будет».
— Водочку-то пьешь, лейтенант?
— Ну, не так чтоб очень, но по праздникам употребляю, товарищ подполковник!
— Вот! Вот и на заставе у тебя нормально, и бойцы шустренькие, ладненькие, толковые! Вот и правильно — ты поработай, службу организуй, проверь все, а потом и выпей, отдохни. А чего ж? Вот и на конюшне, смотрю, у тебя порядок, и в ленкомнате — приятно глазу! А, Александр Иванович? Смотри, какой орел! Молодец! Ну, держись, братец, терпи! Когда начальника-тο ждешь?
— Да недели две еще…
— Ну, ничего, нормально. Мы тебе людей подкинем. Немного, но подкинем. У нас там достаточно бездельников шляется. Вот мы тебе их недельки на две и отдадим, на усиление. Грузи их по полной, чтоб пищали! А там, глядишь, и молодежь распределят. Так что держись, мужчина! И держи кардан.
И как-то легко стало у Петровича на душе. Отпустило прямо как-то. Да и то верно: не все ж люди — засранцы.
