В кают-компании ледокола — три человека. Один, у стола, курит трубку, двое других стоят у иллюминатора, провожая взглядом остающийся за кормой буй. Плавание в пустынном океане всегда однообразно. Появление по курсу судна обыкновенного гидрографического буя — почти событие.
— И они пропадают? — спрашивает молодой человек с крылышками пилота на петлицах кителя.
— Бесследно.
— Но только те, что сброшены поблизости?
— Да.
— А остальные?
— Проходят через весь Полярный бассейн. Как «Фрам», как «Седов».
— Значит, новое неразгаданное течение?
— Или отмель, преграда течению.
С шорохом расступается, раздвигаемый ледоколом, битый лед, мелкое крошево.
Через переборку из кубрика, где помещается команда, доносятся звуки песни: «Нелюдимо наше море». Мужественная, простая мелодия сливается с ровным гулом моторов, со скрежетом и шорохом льдины, являясь как бы музыкальным фоном продолжающегося в кают-компании разговора.
Летчик творит задумчиво:
— Хотелось бы верить, что там — земля.
Глаза его прищурены, устремлены вдаль. На лице мечтательная улыбка. Он развивает свою мысль:
— Исчезающие буи прибивает к берегу. Они встают на мертвый якорь в таинственной гавани…
— Много лет уже никто не вспоминает об этой земле, — прерывает его, вынув трубку изо рта, сидящий у стола широкоплечий человек со спокойными глазами помора — капитан ледокола.
— Но в прошлом столетии ее видели несколько раз, — не сдается летчик. — В ясную погоду и всегда в одном и том же месте: на северо-северо-восток от мыса Иркапий. Как объяснить это?
— Обычный арктический мираж, — снисходительно бросает третий собеседник, начальник гидрографической экспедиции. Он средних лет, в пенсне. У него худое, усталое лицо ученого. — Помните горы Крокера? — продолжает он. — Они даже были нанесены на карту, хотя только привиделись Россу, когда он искал северо-западный проход. Из тумана вдруг появился горный кряж и преградил ему дорогу. И Росс повернул обратно, а ведь перед ним была чистая вода.
— Нет, здесь что-то другое. Не мог же остров привидеться нескольким людям подряд? Тем более на одном и том же месте?!
Капитан снова вынул трубку изо рта.
— В районе предполагаемой Земли Горюнова — я был однажды. Там не было ничего… Ничего! Лед. Туман.
Начальник экспедиции дружески обнимает летчика за плечи.
— В вашем возрасте я также мечтал об этой земле. Верил в нее не меньше самого Горюнова. Не задумываясь, пошел бы пешком по льдам, лишь бы добраться до нее. Но Горюнов погнался за миражем, поверил в аберрацию, в обман зрения.
