Горюнов наклонился над пнем. На срезе его — концентрические круги различной толщины. Это кольца древесины. Каждое из них нарастает в течение одного летнего вегетационного периода.
— Я узнаю сейчас, как жили здесь раньше, — сказал Горюнов, приглядываясь к кольцам. — Хорошо ли пригревало солнце, часто ли шел дождь…
— Тебя не было здесь, — раздается недоверчивый голос я толпе.
— Дерево было. Оно скажет.
— Оно не вспомнит…
— Почему не вспомнит?.. Дерево старое… Сколько колец? Раз, два, три, четыре. Ну вот четыре года назад… Кольца широкие. Значит лето было длинное, теплое. Теплее, чем в этом году…
Онкилоны улыбаются, довольны правильным ответом.
Рау протолкался вперед, лег у дерева, приложил ладонь рожком к уху: не удастся ли ему подслушать, как дерево разговаривает с Горюновым?
— А десять лет назад, можешь сказать?
— Могу… Еще теплее…
Восторженные возгласы:
— Дерево помнит… Теплее!.. А пять лет назад?.. А два года назад?
Но Горюнов нагнулся к стволу, молча водит пальцем по срезу, точно неожиданно вычитал там что-то страшное.
На срезе видно: чем дальше от сердцевины ствола, тем уже и уже концентрические кольца. Это значит, что с каждым годом лето на острове делается все короче и короче. Разрывов, скачков нет. В этом — закономерность!
Горюнов поднимает глаза к горам, оцепившим котловину. Не слушает одобрительного гула, пытливо всматриваясь в снеговое кольцо на вершине гребня, в белые концы ледников, которые нависли над долиной, как занесенные мечи.
— Снег? Ближе? С каждым годом все ближе, да?..
Нерхо кивнул. Удивленно спросил:
— Тоже дерево сказало?
Рау с удовольствием подтверждает:
— О, раньше снег лежал далеко…
Онкилоны не замечают перемены, которая вдруг происходит с Горюновым. Его веселья как не бывало. Брови нахмурены, губы плотно сжаты.
Из толпы снова спрашивают с детской готовностью продолжать магическую игру-гаданье:
— А будущее? Ты не сказал нам о будущем. Каким будет лето теперь?
Горюнов попрежнему глядит на снеговое кольцо в горах. Ответил неохотно:
— Холодным…
— А через три года? Через пять?
— Еще холоднее…
Он садится на свое место, погруженный в задумчивость. Вокруг по прежнему кипит веселье. Возобновляются пляски.
Взгляд Горюнова рассеянно блуждает по долине, потом, словно завороженный, поднимается к снеговым вершинам, где за белыми зазубринами гребня повисло солнце.
Да, первое ощущение не обмануло его. Когда он поднялся на гребень и удивительная зеленая котловина впервые открылась перед ним, ему представилось, что все вокруг эфемерно, как мираж.
