— Сначала меня обучали родители. В нашем доме было довольно много книг. После их смерти со мной занималась тётушка.
Лицо господина Корвуса окончательно скисло. Однако сообщить своей коллеге всё, что он думает о домашнем образовании, учитель арифметики не успел — кто‑то крайне бесцеремонно, кажется даже ногой, открыл дверь.
— Что за убогое место? Еле нашёл. Ещё из‑за этого тумана плащ отсырел.
Оба учителя молча уставились на новоприбывшего. Учитель арифметики с удивлением, учительница письма с отчаянием.
На оборотне был серый бархатный плащ, отороченный мехом. Руки парня были заняты здоровенной картонной коробкой.
"Ну что опять? Куда он решил вляпаться на этот раз?" — Надежда на то, что она никогда больше не увидит наглого оборотня завяла и сникла, оставив Элю в глубокой печали. — "Где я так провинилась? И что это за коробка? Какие‑то у меня плохие предчувствия."
Ничуть не смущаясь устремлённых на него взглядов, Вальдр преспокойно прошёл в комнату и небрежно поставил коробку на парту между Элей и господином Корвусом, едва не прищемив последнему пальцы. Учитель арифметики отдёрнул руки и, едва не задохнувшись от возмущения, почему‑то перевёл взгляд на Элю.
— Что это? — Брезгливо осведомился он.
Девушка поняла что под "это" он подразумевает вовсе не коробку, а оборотня, и промычала нечто нечленораздельное.
— Нам нужно поговорить. — Заявил Вальдр.
— Может быть чуть попозже. Может быть вечером. — Умоляюще пробормотала девушка.
— Что ты там мямлишь? Пусть этот старик где‑нибудь погуляет.
— Старик?! — Возмутился мужчина, которому на вид было лет пятьдесят. — Что это за хам!? Мисс Хезер, вы что — водите в школу своих ухажёров? Какая безнравственность! Куда я попал?
— Что за чушь несёт это старик? — Оборотень недоумённо приподнял бровь. — Я же попросил уйти. Нам с мышью нужно кое‑что обсудить.
— Вы меня выгоняете?! Как вы смеете?! — Взвизгнул учитель арифметики.
Вальдр поморщился.
— Какой противный голос. Он мне надоел.
Недолго думая, оборотень схватил господина Корвуса за шиворот и бесцеремонно вытолкал за дверь. Учитель, который был на две головы его ниже только и мог, что багроветь от ярости и открывать рот, как рыба, выброшенная на берег. Перед тем, как захлопнуть дверь, парень высунул голову из класса и сообщил:
— Ах, да, и не советую здесь шуметь — если меня взбесить, я становлюсь буйным, а если я становлюсь буйным, я могу кому‑нибудь, что‑нибудь сломать.
В то, что этот парень буйный, поверить было очень легко, и потому никаких ругательств или угроз не последовало. Удовлетворённо хмыкнув, оборотень повернулся к Эле и обнаружил, что она сидит за партой, уронив голову на руки и тихонько стонет.
