— Я понимаю, что ты не хочешь со мной разговаривать. — Не выдержав, мягко заметила учительница письма. — Но может всё таки прервёшься, не то протрёшь лист до дыр — уже третий раз обводишь фамилию Иштвана.
Рина резко закрыла журнал.
— Прости.
— Тебе точно не за что извиняться. — Грустно улыбнулась Эля.
— Ага, но чувствую я себя при этом препаршиво. Такое ощущение, что я тебя бросаю на произвол судьбы.
— Я же не маленькая девочка. — В её голосе звучала лёгкая обида.
— Знаю… Просто… Просто у тебя совсем никого нет.
Учительница письма внимательно разглядывала свои колени.
— После смерти родителей я целую длань одна бродила по подворотням полуразграбленного города, пока меня не нашла мисс Холан. И ничего — как видишь — жива. Наверно, в экстренной ситуации моя голова начинает работать как надо.
Рина рассмеялась.
— О мисс Холан. Твоя тётушка была просто потрясающей женщиной. Ведь благодаря ей мы и познакомились. Прямо после того, как вы переехали в Энтею.
— Скорее, благодаря горшкам.
Эля мечтательно подняла глаза вверх — растрогавшись предстоящим расставанием, захотелось вспомнить прошлое.
В тот день было пасмурно — в принципе обычная погода для Энтеи, которая как магнитом притягивала облака. Худенькая тринадцатилетняя девочка жмётся к высокой жилистой даме, занятой выбором кувшина. Кувшинов в гончарной лавке много — узкие, как ставшая на дыбы змея, пузатые как бочка, с цветной каёмкой, тонкостенные из белой глины. Пока дама разговаривала с продавцом, девочка осмелилась отлипнуть от её юбки и отошла в сторонку, чтобы получше разглядеть большущую вазу — в такую даже цветы не поставишь — если только молодое деревце. Внезапно дверь, ведущая в подсобное помещение лавки, открылась, и оттуда стремглав вылетел ещё один ребёнок — выпачканный вареньем и в мешковатых потёртых штанах с явными следами глины. От неожиданности Эля ойкнула и, подавшись назад, задела локтём какой‑то горшок. Раздаётся звон разбиваемой посуды. Девочка замирает от ужаса и прикрывает рот ладошкой. Продавец высовывается из‑за прилавка, чтобы разглядеть что происходит.
— Рин, это ты опять?!
Чудо из подсобки подмигивает умирающей от страха гостье и покаянно признаётся:
— Прости папочка, я нечаянно.
Покачав головой, продавец снова возвращается к прерванному разговору с покупательницей. Эля слабо улыбается и принимает шутливое, но не по детски твёрдое рукопожатие, а потом задаёт сакраментальный вопрос:
— А ты мальчик или девочка?
