— Ты с ума сошла?! — Рина запоздало перехватила руку подруги.
— Кажется да… — Отрешённо сообщила та, быстро шагая подальше от реки.
— Не пугай меня! Ты объяснишь что произошло?
— Не знаю… Не знаю… Просто… Просто у меня этого не было, а потом вдруг появилось. Просто появилось в кармане. — Девушка резко остановилась и испуганно заглянула в лицо подруги, ища поддержки. — Но я не брала её. Я не понимаю, что происходит. Ты мне веришь?
— Конечно, дорогая, верю. — Рина выглядела встревожено. — Ты просто переволновалась из‑за Милы. Или снова голодала? Признавайся — у тебя опять были обмороки?
Эля судорожно вздохнула.
— Д — да… Наверно я пере… чего‑то там… п — переработалась… вот. Не обращай внимание. — Выдавила она.
— Вот и славненько. — Ласково хватая её под локоток, заворковала учительница математики. — А теперь пошли домой. Попьёшь чайку, поспишь и будешь как огурчик.
Мисс Элиан послушно закивала и дала себя увести. Однако успокоить собственные нервы — дело гораздо более сложное. Казалось, даже сгущающиеся сумерки пахли страхом.
"Что же это получается? Выходит не оборотень рехнулся а я… Или мы оба? Может это шутка? Ага. Чья? Богов что ли? Это было бы смешно, если бы не было так жутко."
Перед глазами мелькали силуэты прохожих, редких всадников, но девушку не покидало ощущение что все они, включая лошадей, втайне мерзко хихикают над ней, стоит отвести взгляд. Даже выползшая на небо луна была до безобразия белой и круглой — как камень в центре броши.
Расстались девушки на пересечении улиц Аконита и Полыни. Рина отчаянно порывалась проводить коллегу, однако Эля отнекивалась, как могла и умоляла не считать её беспомощным ребёнком. Вняв возмущённому гласу приятельницы, учительница математики удалилась, недовольно качая головой.
Оставшись в одиночестве, девушка ускорила шаг — теперь на улицу Подорожника она почти что летела, мечтая забиться под уютное и надёжное одеялко. Немного замедлилась лишь после того, как чудом не угодила под колёса запряжённой четвёркой кареты. Выслушав ругань кучера, Эля почему‑то успокоилась.
"Почему я так себя веду? Поспокойнее надо быть. Ничего же страшного не случилось! Голову мне пока не оторвали и ладно."
Внезапно она почувствовала под подошвой сапожка что‑то твёрдое. За шиворот будто плеснули холодной воды. Девушка застыла, боясь приподнять ногу и сделать следующий шаг. Сердце, рухнувшее в желудок, билось как сумасшедшее. Прошедшая мимо пожилая супружеская пара удивлённо обернулась на учительницу. Осознав, что дальше стоять посреди улицы всё равно не имеет смысла, она заставила себя сдвинуть ступню в сторону и опустить взгляд. На мостовой лежала она — брошь, которая в данный момент должна была украшать собой речное дно.
