Колокольчик зазвенел, возвещая о приходе клиента. Эля подняла голову и застыла с черпаком в руке, не замечая, что льёт мимо флакона.
"О боги!!! Он всё‑таки нашёл меня! Какой страшный тип!!! Специально пришел вечером на работу, чтобы прибить меня без свидетелей!"
Будто завороженная, она наблюдала, как к ней приближается до боли знакомый юноша в тёмно — синем плаще, украшенном серебряной фибулой.
"Я не хочу умирать! Я не хочу умирать! Он такой жуткий! Спасите!" — Сердце Эли уже добралось до пяток, а цвет её лица сравнился с белоснежным мрамором, когда оборотень подошёл к прилавку и сказал:
— Дайте что‑нибудь от мигрени.
Учительница жалобно моргнула, наблюдая как припозднившийся клиент роется в кошельке.
"Это как бы отсрочка? Сейчас выдам ему нужный настой и уже потом он меня съест?"
Дрожащими руками девушка выудила из выдвижного ящичка маленькую пузатую бутылочку.
— Н — настойка душицы. Разведите десять капель на стакан воды. Двадцать медных.
Тут Эля заметила, что пролитая на прилавок валериана уже начинает капать на пол, и, машинально подхватив банку, стала оглядываться в поисках тряпки. Оборотень кивнул, отсчитал нужное количество монет и, сунув настой в карман, развернулся чтобы уйти.
Раскрыв рот, учительница наблюдала, как её предполагаемый убийца преспокойно выходит в дверь.
"Он что — меня не узнал?"
— Подождите! — Забыв поставить банку с настоем, она ринулась за ним.
Мужчина, уже собиравшийся было закрыть дверь с той стороны, обернулся и вопросительно приподнял бровь.
— Я… Я хотела вернуть ваши деньги. Вы у меня их забыли позавчера.
Оборотень наморщил лоб, вспоминая.
— Какие деньги? Ты кто?
Девушка даже немного обиделась и, выудив из кармана монеты, стала путано объяснять.
— Вы подумали, что я украла ваш кошелёк и залезли ко мне в комнату. Но два золотых выпали. Вот они.
— И ты их мне возвращаешь? — Парень был немного удивлён честностью воровки. — Не такие уж и большие деньги. Пфф. Оставь себе и купи новое платье, — оборотень брезгливо поморщился, взглянув на протянутые ему монеты, — а то это похоже на пыльный мешок.
Внезапно он уставился на грудь девушки.
— Вот это наааглость! — В его голосе слышалось почти что восхищение. — Я таких оборзевших воров ещё не видел! И ещё притворяется невинной овечкой! Девка, тебе точно жить надоело.
Эля опустила взгляд и застыла как суслик, поражённый громом. На её груди красовалась всё таже брошь — белый камень в россыпи рубинов.
— Аа… Ээээ… Ыыы…
