— Видимо только в замен на морковку отпустит. У вас есть морковка? — При этом он та к выжидательно посмотрел на учительницу, как будто у любой уважающей себя девушки в кармане всегда должно лежать парочку сырых овощей.
— Девка, ну‑ка отвали. — Прикрикнул один из приятелей белобрысого, проезжая мимо, одновременно замахиваясь на учительницу. Но владелец неадекватной лошади так укоризненно на него посмотрел, что не устыдился бы только камень. Эля воспользовалась тем, что от неё отвлеклись и, кое‑как заставив свои ноги сдвинуться с места, направилась в сторону проулка, в который недавно шмыгнула Мила, чувствуя при этом, что её щёки сравнялись по цвету с помидорами, а на лбу выступил холодный пот.
— А как же шаль? — То ли юноша был ненамного адекватнее своей лошади, то ли ему действительно понравилось развлечение.
— Оставьте себе. — Пискнула Эля, проталкиваясь сквозь толпу.
— Правда? — Невесть чему обрадовался оборотень. — Спасибо, а то я как раз замёрз.
Вокруг заржали. На грани обморока девушка нырнула в узкий проход между домами. Мила, оказывается, не убежала далеко, а поджидала её здесь, вжимаясь в стену и стараясь слиться с каменной кладкой. Учительница и ученица обменялись весьма красноречивыми взглядами и ни слова не говоря бросились бежать, как будто за ними гнались все стражники принца с самим наследником престола во главе. Пробежав несколько сот метров, они наконец запыхались и остановились в тихом тупике у каких‑то конюшен. Застонав, Эля схватилась за голову.
— Стыдно‑то как! Это была самая дурацкая ситуация в моей жизни! Да на соревновании по дурацким ситуациям эта заняла бы первое место! Почему я взялась перетягивать шаль? На меня же все смотрели! Ужасно, ужасно…
— А мне не стыдно. Мне страшно, — призналась Мила, стараясь отдышаться. — Думала нас побьют или покусают — это же нелюди. Теперь я поняла, что они даже издалека страшные.
— Последнее время мне не везёт на оборотней. — Пробормотала Эля. — Один лишил меня шали, второй — гордости, обозвав воровкой. Хотя сейчас моя гордость тоже пострадала — бежала как нашкодивший мальчишка.
— Кто вас обозвал? — Насторожилась Мила.
— Да так… Никто… Пошли в школу — там тепло и нет никаких психов. Ну почти нет…
Девочка печально вздохнула.
— А принца мы так и не увидели.
Учительницу передёрнуло.
— Надеюсь никогда больше и не увидим.
Благотворительная школа для человеческих детей на улице Полыни открывала свои двери для представителей всех сословий четыре дня длани — мизинец, безымянный, средний и указательный, а пятый день — большой — как учителя, так и дети отдыхали. Ну как отдыхали — дети торговцев помогали родителям на рынках, дети сапожников и портных — в мастерской, прачек и слуг — разбирались с домашними делами, пока родители разбирались с делами тех, кто побогаче. Многие не видели смысла в существовании этой школы — зачем детям бедняков образование? Многие не понимали странный энтузиазм детей — зачем добровольно обрекать себя на зубрёжку, воруя при этом у себя драгоценные крупицы свободного времени, если вместо этого можно заняться чем‑нибудь поинтереснее. Но, не смотря на это, школа продолжала существовать.
