Она подумала об отце. Но схватка, изображенная на мантии, произошла давно, задолго до рождения ее отца, задолго до рождения кого бы то ни было из поселка. Безжизненные фигурки мужчин с красными узелками крови занимали лишь крошечную часть мантии, в Песне это был лишь один из множества эпизодов, одно мгновение, о котором Певец напоминал каждый год.
Глядя на мантию и разглаживая ее чистой ладонью, Кира поняла, что не успеет подробно ее изучить. Нужно было выполнить серьезную работу, и она чувствовала, что Джемисон все больше беспокоится. Он часто заглядывал к ней в комнату, чтобы убедиться, что она внимательно относится к работе и все делает тщательно.
Выбрав место на рукаве, которое нуждалось в починке, Кира растянула эту часть мантии на раме. Затем осторожно с помощью маленьких ножниц отрезала растрепавшиеся нити. Она заметила небольшое пятно на замысловато вышитом золотом цветке: он рос на поле, засеянном рядами высоких подсолнухов, рядом со светло-зеленым ручьем. Когда-то давно кто-то – очень искусный – с помощью изогнутых белых стежков изобразил пенистый поток. Каким талантливым был ее предшественник! Но эти испачканные нити придется заменить.
Она работала старательно и очень долго. Ее мать, хотя ее пальцы не обладали волшебным знанием, сделала бы эту работу быстрее и ловче.
Кира поднесла новые нити золотистого цвета поближе к окну и стала внимательно искать еле заметные изменения в тоне, отбирая для работы самые лучшие.
Когда сгустились вечерние сумерки, Кира закончила работу. Она поглядела на свою вышивку и решила, что у нее неплохо получается. Маме бы понравилось. И Джемисону тоже. Она надеялась, что, когда наступит время надевать мантию, понравится и Певцу.
Пальцы у нее болели. На этот раз все было не так, как в детстве, когда она вышивала маленькие лоскутки. И уж точно не так, как с тем особым лоскутком, который, когда она сидела у постели матери, словно бы начал двигаться по собственной воле, скручивая и перемешивая нити так, как она никогда не умела, рождая узор, который она никогда не видела. Тогда ее руки совсем не уставали.
Размышляя об этом особом лоскутке, Кира подошла к резной шкатулке, развернула вышитую ткань и положила ее в карман. Чувствовать, что она там лежит, было приятно и привычно – словно в гости зашел друг.
Скоро должны были принести ужин. Кира прикрыла расправленную мантию простой тканью, вышла в коридор и постучала в дверь Томаса.
Он только заканчивал работу: вытирал инструменты и складывал их на место. Длинный жезл лежал на верстаке, зажатый в тиски. Увидев ее, Томас улыбнулся. Теперь они каждый вечер ужинали вместе.
