Мужчина слушал молча, не перебивал, не успокаивал.
— Вы считаете, я достойна презрения? Я не должна была продавать свое тело, как проститутка!
— С вашего позволения, я не буду отвечать на этот вопрос. Но, по-моему, вы несправедливы к Редькину.
— Несправедлива? Да я должна была отобрать у бандитов пистолет и сама пристрелить его. Подонок!
— Напрасно вы так. Да, он обманул вас, но у него есть смягчающие обстоятельства.
— Какие же, интересно?
— Мне кажется, он по-настоящему влюбился в вас.
— Влюбился? Да вы с ума сошли! Видели бы вы его рожу!
— Вы считаете, что люди с некрасивой внешностью не способны на глубокие чувства? Ну, подумайте сами, если бы он был к вам равнодушен, стал бы он, рискуя своей жизнью, спасать вашу?
— Но… — растерялась Саша. Такая мысль не приходила ей в голову. — Да, возможно, вы и правы. — Она помолчала. — Ладно, чего уж теперь. Может, лучше вы расскажете о себе? А то ведь я даже не знаю, как вас зовут.
— Меня зовут Игорь Ракитский. Я работаю в турагентстве “Глобус”. Мне тридцать два, холост, детей нет.
— Надо же, как анкету прочитали, — улыбнулась Саша. — А меня зовут Александра…
— Ерохина, — подсказал Игорь.
— Да, — удивилась Саша. — Откуда вы знаете? Ах, да, я же говорила дежурному в милиции. А что вы делаете в вашем турагентстве?
— Работаю.
— Исчерпывающая информация.
— Я не люблю говорить о работе в свободное от нее время. Извините. — Игорь виновато улыбнулся.
Они оба замолчали, и вскоре Саша почувствовала, что ее клонит в сон — то ли от пережитых потрясений, то ли от джина. Она отчаянно боролась, но тело наливалось тяжестью, руки стали ватными и непослушными. В какой-то момент, будто проснувшись, Саша воскликнула:
— А куда мы едем? Мне надо на Хорошевское шоссе. — И с чувством выполненного долга она окунулась в сон.
Какой-то внутренний сигнал, возникший где-то в глубине сознания, побудил Сашу открыть глаза. За окном было темно. Александра посмотрела на часы и, с трудом различая стрелки, обомлела: половина двенадцатого! С недоумением оглядевшись, попыталась вспомнить, что произошло и как она здесь оказалась. Первая часть далась ей довольно легко, но дальше воспоминания обрывались. Она ехала домой и назвала свой адрес. Но почему же тогда она не дома?
Саша еще раз огляделась. Она лежала на диване в просторной комнате. Стены выкрашены в нежно-голубой цвет, кроме одной, оклеенной изопленом в широкую черно-белую полоску. По всему периметру потолка вмонтированы неяркие лампочки. Люстры не было. Пол покрыт лаком. Большие окна скрыты белоснежными занавесками, а двустворчатая стеклянная дверь ведет на увитую зеленью террасу. Очевидно, это не городская квартира, а какой-то коттедж. Настоящий камин, антикварные столики на гнутых позолоченных ножках. Над камином, между окнами и над столиками — небольшие пейзажи в рамках. В огромном зеркале с позолотой отражался низкий белый стол, на котором стояли бронзовые фигурки. Еще в комнате находились два диванчика, обитые белым материалом, между ними стоял торшер.
