— Хочешь знать, за что я больше всего тебя ненавижу?
— Хочешь знать, за что я больше всего тебя ненавижу, повелитель? — с трудом проговаривает юноша, давясь пережеванным мясом.
— Повелитель. Разумеется… У тебя напрочь отсутствуют амбиции. Два века минули словно день. Ты снискал славы? Нет. Получил власть, влияние в обществе? Нет. Ты даже…
Жак проглатывает последний кусок, залпом выпивает бокал вина и громко рыгает.
— Заткнись, тварь.
Анжелика останавливается на полуслове и послушно умолкает.
— Посуду вымой.
Демонесса хлопает в ладоши, и неведомая сила сковывает стол. Через мгновение остатки еды на тарелках исчезают, а сама посуда и столовые приборы сверкают белизной. Жак достает из серебряного портсигара сигарету и касается фильтра жирными губами.
— Огня.
Снова хлопок. Кончик сигареты вспыхивает голубыми искрами. Огонек пламени оживает на нем. Жак делает долгую, глубокую затяжку и с раздражением смотрит на Анжелику.
— Ну, а теперь на колени, как собака, — устало произносит юноша, небрежно махнув рукой. — Проси… Нет, не так… Умоляй меня причинить тебе боль. Умоляй нежно.
Тлеющий пламень ненависти в глазах демонессы — единственный акт неповиновения, который та может себе позволить. Нет такой силы во вселенной, которая способна помешать ей выполнить приказ хозяина. Жак с дьявольской усмешкой подходит к ней и заносит руку для первого удара…
* * *
Апартаменты семьи Мёрчантов.
Днем гостиная хорошо освещена. Свет проникает сквозь ряды огромных окон, тянущихся от пола до потолка. Бобби и Джон сидят за столом в кухне и завтракают. Джек самозабвенно мастерит что-то из конструктора в противоположном уголке комнаты. Бобби время от времени присматривает за ним, параллельно разговаривая с мужем.
— Выглядишь ужасно, — после минутного молчания произносит девушка, залив молоком кукурузные хлопья.
— Я тоже тебя люблю, — печально улыбается Джон.
— Мне страшно. Ты должен пойти к врачу.
— Из-за кошмаров? — задумчиво произносит юноша, отправляя в рот порцию хлопьев. — Думаешь, я не пытался? Они преследуют меня всю жизнь.
— С каждым разом они становятся хуже, — напирает Бобби. — Во всем виновата твоя чокнутая бабка…
— Достаточно, Бобби! Она была чудесной женщиной.
— Чудесной? — усмехается девушка. — Скорее уж чудной. Такого тебе наплела. Про твою семью, про ваше предназначение. Она компостировала тебе мозги много лет, Джон.
— Все не так просто. Во сне я вижу нечто, не похожее на картины прожитого дня. Это даже не сны, а обрывки чьих-то воспоминаний и они преследуют меня повсюду, даже в моих изобретениях. Все что я создаю, приходит оттуда, словно кто-то направляет меня…
