– Ой! – с воодушевлением выкрикнул Питер. – Там, наверное, что-то случилось! Бежим скорее!
Ринувшись со всех ног вперед по платформе, они уже вскоре были у цели, но ничего не смогли разглядеть, кроме плотно сгруппировавшихся по краю густой толпы отсыревших спин и локтей. Собравшиеся возбужденно что-то бубнили, из чего было ясно, что Питер прав.
– Да говорю ж, натурально сдвинутый, – произнес, как раз когда подоспели дети, массивный мужчина, похожий на фермера, чье красное, гладко выбритое лицо Питер сумел разглядеть в толпе.
– А если вы спросите мое мнение, то это клиент для полиции, – возразил молодой человек с черным портфелем.
– Скорей для больницы, – сказал еще кто-то в толпе.
Тут послышался голос начальника станции, уверенный и официальный:
– Попрошу разойтись. А этим делом позвольте уж мне заняться.
Толпа не послушалась и продолжала стоять на месте. Вдруг откуда-то спереди донеслась непонятная речь. Невидимый им человек говорил на каком-то совершенно им непонятном иностранном языке. Это был не французский, который они изучали в школе. И не немецкий (тетя Эмма знала его и время от времени с чувством затягивала песню на слова «Лорелеи» Гейне, где было что-то такое про «времена», «грехи» и «сожаления»). И это была не латынь, которой Питера в школе мучили целых четыре семестра.
Несколько утешало их то, что и остальные присутствующие не понимали ни слова.
– И чего это он там бормочет? – тяжело пробасил краснолицый фермер.
– Вроде звучит как французский, – не слишком уверенно отозвался начальник станции. – Я однажды провел целый день в Болонье, – добавил он, явно не видя разницы между французами и итальянцами, которые, собственно, и живут в этом городе, изъясняясь на итальянском.
– Нет, это не французский, – вмешался Питер.
– А какой же тогда? – осведомились сразу несколько человек из толпы.
Люди чуть расступились, а Питер, наоборот, поднажал, и ему удалось протиснуться в авангард.
– Не знаю уж, что это за язык, но точно знаю, что не французский. Уж можете мне поверить, – уверенней прежнего констатировал он.
Пробившись еще немного вперед, он смог наконец увидеть происходящее в центре толпы. Там стоял мужчина, и Питер не сомневался, что это и есть носитель неведомого языка. У него были длинные волосы, безумный взгляд и потрепанная одежда такого фасона, которого Питер ни разу в жизни и ни на ком не видел. Руки и губы у незнакомца дрожали. Увидав Питера, он снова заговорил.
– Нет, это не французский, – с еще большей уверенностью повторил Питер.
