– Акве… что? Я не совсем расслышала, как вы это назвали.
– Акведук, – отчетливо проговорил доктор. – Мост, сквозь который течет вода.
Дорога и впрямь поднималась к мосту над каналом. По левую ее сторону высился каменистый обрыв, склоны которого поросли деревьями и кустарником. С него-то вода и перебегала на специально построенный для нее мост. Огромный арочный мост, пересекавший долину.
Совершенно завороженная этой картиной, Бобби шумно вздохнула.
– Прямо как на картинке из «Истории Рима».
– Ну да, – кивнул доктор. – Очень похоже. Древние римляне были просто помешаны на акведуках. Это ведь потрясающий образец инженерной мысли.
– А я думала, инженеры делают паровозы, – удивилась Бобби.
– Инженеры делают все, что угодно, – принялся объяснять ей доктор. – Дороги. Мосты. Туннели. И даже фортификации. Ну, нам с тобой пора возвращаться. И пусть больше тебя не волнуют счета от доктора. Иначе еще заболеешь. Вот тогда я действительно выпишу тебе счет длиной в акведук, – усмехнувшись, добавил он.
Доктор высадил ее на вершине поля, сбегавшего прямиком к Дому-с-тремя-трубами, и, спешно спускаясь вниз, она была далека от мысли, что поступила как-то неправильно, пусть даже мама считает совсем по-другому.
Бобби, наоборот, как, наверное, никогда еще в жизни была совершенно уверена в собственной правоте, и на подходе к дому все внутри у нее ликовало.
У задней двери ее повстречали Филлис и Питер, чистые и аккуратные до потери естественности. У Филлис даже алел в волосах свежий бант. Бобби кинулась спешно тоже себя приводить в порядок и к моменту, когда прозвенел колокольчик, успешно справилась с этим, тщательно под конец причесавшись и повязав волосы голубой лентой.
– Ну вот, – сказала ей Филлис. – Колокольчик тебе сообщил, что сюрприз готов. Теперь дождись, когда он опять зазвонит, и можешь входить в столовую.
И Бобби начала ждать. «Динь-динь» – наконец сказал ей маленький колокольчик, и она, немного смущаясь, вошла в столовую, за порогом которой ее окружил мир яркого света, цветов и пения. Мама, Питер и Филлис стояли в ряд у дальнего конца стола. Ставни были затворены, зато на столе сияли двенадцать ярких свечей, по одной на каждый прожитый Бобби год в этом мире. Стол устилал ковер из цветов. Около места Бобби, в центре толстенного венка из незабудок, лежали манящие свертки с подарками. А мама, Питер и Филлис пели на мелодию «Песни Святого Патрика» слова, сочиненные мамой в честь дня рождения Бобби. Она каждый ее день рождения сочиняла что-то на эту мелодию, начиная с того момента, когда ей сравнялось четыре года. Филлис тогда была еще несмышленым младенцем, а Бобби вот заучила мамины стихи, что стало очень приятным сюрпризом для папы. Сейчас она вдруг подумала: «Интересно, а мама-то помнит о тех своих давних словах?» Потому что сама-то Бобби прекрасно их помнила. И слова эти были такие:
