— Можно мы уже пойдем? — заныл Сашка. Ему все это надоело еще в лесу, ничего интересного в брожении по пыльным деревенским дорогам он не видел.
— Пошли, — кивнул Антон.
Ребята быстро пересекли площадь в сгущающихся сумерках, торопливо поднялись по ступенькам и зашли в здание вокзала. Зал пустовал, только светились теплым светом ларек, продававший всякую снедь, да киоск "Союзпечати" продолжал демонстрировать газеты и всяческую ерунду свежевымытому полу.
— Подождите, — сказала Настя, быстро подошла к ларьку, что-то сказала, рассчиталась и через минуту вернулась к мальчишкам с полудюжиной шоколадных батончиков.
— Есть хочется, — чуть виновато сказала она.
— Это точно, — с энтузиазмом подтвердил Сашка, хватая две своих шоколадки.
Антон поблагодарил и тоже взял две. Ему есть не хотелось совершенно, он был слишком подавлен.
— Следующая электричка будет только через час, — сказала Настя, прочитав расписание маршрутов на большой панели над выходом на перроны.
Антон кивнул, жую шоколадку.
— Я первый иду в душ, когда вернемся, — пробурчал Сашка, успевший за минуту прикончить оба батончика.
— Слушай, Сашка, какой же ты все-таки нытик, — презрительно сказала Настя.
— Кто бы говорил, — недовольно сказал Сашка.
— Я тебе и говорю, — сказала Настя.
— Конечно, раз великая и неутомимая сестра…
— Слышали? — прервал их Антон.
Он уже минуту прислушивался к тишине вокруг.
Настя и Сашка тотчас замолчали.
Зал был по-прежнему пуст, за окнами сгустилась темнота, рассеиваемая светом фонарей. Не было слышно ни звука, кроме стрекотания цикад снаружи, но почему-то это тишина вызывало тревогу. Настя поднялась и подошла к киоску "Союзпечати", потом к тому, где покупала шоколадки, быстро вернулась обратно.
— Никого нет, — сказала девочка.
Неожиданно с улицы долетел звук, от которого дети задрожали. Громкий, пронзительный волчий вой ввинчивался в уши, словно длинные иглы. Настя испуганно ойкнула и упала на скамейку, ребята же наоборот вскочили.
— Они на улице? — быстро спросил Сашка.
— Кажется да.
— Как думаешь, попробуют зайти сюда?
Антон не ответил — дверь со стороны города распахнулась, на пороге стоял высокий худой человек, его лица не было видно, но почему-то Антон был уверен, что тот ухмыляется.
— Привет, ребятишки, — произнес он невнятным голосом, словно четко выговаривать слова ему что-то мешало.
Дети, не сговариваясь, начали мелкими шажками пятиться назад, к выходу на перрон.
Мужчина в дверях вроде бы смотрел на них, не предпринимая никаких действий, но когда до спасительного выхода оставалось каких-то пять метров, он вдруг вскинул правую руку, указывая на них, и крикнул:
