— Твой Дятлик все за ум не берется! — сказал строго, с упреком. — Плохо может кончиться!
Ганна перестала смеяться.
— А ты б помог ему. Подошел бы как надо!
— К нему подойдешь! Только заговоришь, морду отворачивает!
— Значит, говоришь так! Ты ж так говоришь, что часто и не поймешь, или ты советуешь, или ты приказываешь! Как командуешь все равно!
— Наговорился, аж во рту горько! Все время толчешь одно, а они хотя б шелохнулись!
— Так это просто — шелохнуться! Дал приказ — и сразу чтоб тащили все в коммуну! Чтоб бежали, подпрыгивали от радости!
Миканор разозлился. Не сдерживался уже:
— Ты все знаешь! Все подходы!
— Знаю, — сказала она, снова будто усмехнувшись. — А и тебе знать бы надо! Если за гуж взялся.
Он только рассерженно глянул. Скрывая злость, подошел к столу, снова раскрыл тетрадку, стал рассматривать.
— Ты ето, может, пришел, чтоб указанье Параске дать, как учить?
— А что ж, думаешь, не могу? — Он опять говорил снисходительно. — Имею право на ето!
— То-то я и вижу, пришел важный! Принарядился! — Хотела удержаться и не смогла, добавила и насмешливо и серьезно: — Есть уже у нее кому указывать!
— Мало кто есть…
— Ни мало ни много. А один.
Миканор минуту колебался. Глянул настороженно.
— Кто ето?
— Он. Знаешь…
Миканор помрачнел. Знает. Невеселый, ссутулившийся, долго молчал. Листал, не видя, тетрадки. Наконец спохватился.
— Надо ехать. — Попытался улыбнуться. — Есть хочется. А землячки не угощают… Отцу тоже что передать?
— Был тут сам.
Подал большую безразличную руку. Уже без усмешки, искренне она попросила:
— Заезжай. Хоть попутно…
— Будет время, заеду…
Она потом пожалела, зачем растревожила его. Но сразу же возразила себе: нехай не задирает нос слишком! И попусту пусть не тешится!..
1
Следующим вечером неожиданно принесло Дубодела. Дюжий, жилистый, в шинели и в военной шапке, криворотый, сразу заметила, держался как-то непривычно, льстиво и одновременно официально. Это заинтересовало ее. Когда Параска, с любопытством глянув на него, пригласила сесть, он мягко намекнул, что рассиживаться особенно некогда — дела. Об этом говорил, казалось, не только весь его вид, но и парусиновый портфель, который Дубодел держал на коленях и по которому беспокойно бегали его пальцы.
— Ну, не все время одними делами заниматься? — хитровато глянула Параска, подымая голову от тетрадей, которые проверяла.
— Все не все, а гулять, можно сказать, некогда…
— Вам же не надо тетрадей проверять! И неграмотных вы грамоте не учите! Времени у вас должно быть с излишком!
