Кавалеры подождали у входа, чтобы проститься с нею, и, по-видимому, им это было нелегко. Жюльен пошел пешком, когда Сара скрылась в подъезде, и Кэртон остался один в своем экипаже.
«Этот молодой нахал влюблен в нее», – решил Кэртон. Но ведь и он тоже был влюблен и сам не отрицал теперь этого факта. Сара занимала все его мысли, та новая Сара, у которой было богатство, положение и самый удобный, беспомощный муж. Вся эта схема, как сказал себе Кэртон, могла бы быть специально создана провидением для него. Он, конечно, не мог уверить себя, что Сара любит его, но он не хотел быть безнадежным обожателем. Даже самый скромный по натуре человек, который был некогда страстно любим какой-нибудь женщиной, не в состоянии поверить, чтобы в ее сердце могла бесследно исчезнуть всякая привязанность к нему, а Кэртон вообще не страдал избытком смирения, и правила, которыми он руководствовался в своей жизни, опирались на его личный опыт и знание женщин. К Саре он применил следующий принцип: «Никогда не бывает слишком поздно, чтобы надеяться, или слишком рано, чтобы вновь начать строить».
Шарль надеялся; он знал цену сентиментальным воспоминаниям, своей сдержанности и проявлению рыцарских чувств, но он хотел, чтобы были видны раны, нанесенные ему. Он приходил ежедневно и сообщал Саре о всех своих решениях и открытиях. Она не отрицала присущего ему очарования, удивляясь лишь, что он до сих пор сохранил его и что даже она это чувствовала.
Габриэль объявила весело и простодушно, что она влюблена в него. Адриену он тоже нравился. Он принадлежал именно к такой категории людей, которых все любили. Кроме того, он вдруг оказался человеком, нуждающимся в сочувствии и поддержке окружающих, потому что доктор-специалист, к которому он обратился, объявил, что у него болезнь сердца.
– Я не удивляюсь этому! – быстро подхватила леди Диана.
Однако болезнь, по-видимому, носила серьезный характер, потому что лицо Шарля временами принимало трагическое выражение и отпечаток какой-то нежности и чистоты, что ему необычайно шло. Сначала Сара не поверила в его недомогание, но под конец убедилась, когда Лукан сказал, что у Шарля действительно есть врожденный порок сердца.
Шарль все чаще и чаще приходил к ней в дом и постоянно отнимал у нее время. Роберт ухаживал за леди Дианой, а вместе с ним и целая орда его приятелей, которые тотчас же явились, как только услышали о ее приезде в Париж.
Огромный дом Коти еще раз сделался центром веселья; он это любил, когда был здоров.
