– Я приехал в своем автомобиле и хочу отвезти вас всех с собой на выставку во дворец, – скороговоркой протараторил он. – Поедем, Сара. Бобби говорит, что он везет леди Диану, а вы, Жюльен, и я можем поехать на лимузине.
– Но… – как-то беспомощно протестовала Сара, внезапно почувствовав какую-то неуверенность в себе.
– Пустяки, она, конечно, поедет, мсье Кэртон, – решительно заявил Роберт. – Ну, иди, Сюзетта, принеси свой плащ.
Через десять минут они уже подъезжали к новому танцевальному залу, который был в моде тогда. Публика теснилась у входа. Кэртон тотчас же пригласил леди Диану, а Роберт увлек Сару, Гиз остался сидеть в ложе и смотрел на танцующих.
Когда Роберт привел Сару назад, Гиз просто сказал ей: «Теперь мой черед!» – и прежде чем она успела выразить согласие или отказаться, она уже закружилась в его объятиях.
– Значит, у вас все же нашлось время научиться танцевать? – сказала она ему с несколько насмешливой улыбкой.
Если б он мог говорить искренне, то должен был бы сказать:
– Да, я выучился танцевать, чтобы при первом же удобном случае заключить вас в свои объятия.
Мысль, что он мог бы сказать ей это, промелькнула в его мозгу, но так же быстро исчезла, и осталась только сардоническая улыбка, вызванная ею.
– Чему вы смеетесь? – спросила она.
– Когда-нибудь я скажу вам это… наверное! – ответил он.
– Если вы так уверены в этом, то почему не скажете теперь же?
– Потому что вы тотчас же отойдете от меня или даже убежите прочь, как улетает великолепная бабочка, когда ее напугают.
– Значит, ваша улыбка имеет какое-то страшное значение?
– Нет, но только причина ее не совсем обыкновенная, уверяю вас.
Он заглянул в ее глаза и незаметно сжал ее крепче в своих объятиях.
«Этот странный человек, по-видимому, влюблен в меня», – подумала Сара, но не почувствовала при этом никакого волнения или тревоги. Она была спокойна и уверена в себе, и никакая эмоция не шевельнулась у нее в ответ на эту мысль.
Она не могла прожить два года в свете, где веселятся не на одних только благотворительных базарах или скачках, и не узнать, что мужчины восхищаются ею и желают любить ее. Да, она это знала, но не задумывалась над этим. Она долго находилась под обаянием своей первой любви, а затем так была подавлена болезнью Коти, что в эмоциональном отношении совсем перестала существовать для внешнего мира. Появление Шарля Кэртона заставило ее встрепенуться, но не вызвало у нее никаких ответных чувств к нему. Но ведь невозможно встретиться с человеком когда-то любимым и игравшим в течение некоторого времени большую роль в вашей жизни и не уплатить при этом той дани, которую требует от вашего сердца прежняя страсть. Сару взволновал не Шарль, а ее собственные воспоминания, прежнее горе, испытанное ею, и это сделало ее более доступной эмоциям. Если бы не вернулся Кэртон и не заставил ее встрепенуться, то она никогда не догадалась бы, что Гиз ее любит. Хотя она только посмеялась над этой догадкой и тотчас же отбросила ее, но настоящее чувство все же отозвалось в ее душе и только усилило в ней интерес к Жюльену. Когда она ехала домой, сидя напротив обоих мужчин, то чувствовала, что атмосфера вокруг нее начинает звенеть, словно насыщенная электричеством.
