— Забудь про нее, девочке ни к чему такое знакомство. Она должна иметь безупречную репутацию, чтобы как можно выгодней выйти замуж. Заметь, замуж за нормального и здорового мужчину, не как ты.
Она смачно сплюнула на землю предо мной. Но я не отступал:
— Элл, я вам не сделал ничего плохого, зря вы так. Берта — мой друг, и я пришел спросить, как у нее дела. Простите, если причинил вам неудобства.
Она немного остыла, однако не двинулась с места:
— После того случая, в ангаре, Берта приехала спустя десять дней. Когда родители узнали, что именно у нас в деревне произошло, то забрали ее тут же. Она не оставалась здесь ни минуты.
— Берта знает всю историю? Вы ей рассказали?
— Конечно. Разве о таком умолчишь? Берта больше не приедет ко мне, и в этом виноват ты. Ведь для меня она была цветочком, самой большой радостью в жизни. Теперь из-за тебя, поганец, я не увижу ее много лет. Может даже никогда. Уходи.
Она повернулась и пошла к дому. Разговор был окончен. Мне было горько и обидно, ведь я больше никогда не увижу свою Берту. Обвинения старухи были беспочвенными, но от этого не легче.
Наверное, она сейчас точно также ругает меня, рвет фотографии и обещает родителям, что никогда не будет встречаться с таким, как я.
Тогда, стоя у ее калитки, я твердо решил, что это не конец. Я найду Берту и все объясню. Она должна понять и поверить мне.
Отступив на несколько шагов, я пошел дальше по тропинке. Нужный дом стоял всего в тридцати метрах. Я с легкостью дошел до него, ведь путь мне освещали яркие окна соседских домов.
Высокие ворота, за которыми залаяла собака. Я нажал на дверной звонок и принялся ждать. Скрипнула входная дверь, и на крыльцо вышел дед Якова. В майке и шортах на подтяжках. В руках длинная бита.
Он чиркнул спичкой и зажег сигарету. Когда подошел к воротам, громко крикнул:
— Кого черти принесли?
— Это я, Том. Откройте, нам надо поговорить.
За забором воцарилась тишина. Дед затянулся сигаретой, тяжело выдохнул, закашлял и потянулся за дверным замком.
Когда я увидел его пред собой, то подумал, что он пьян. Но запаха алкоголя не было. Дед молча смотрел на меня, затем, пригласив внутрь, захлопнул забор.
Биту поставил у скамейки, на землю. Сам встал напротив и, затянувшись сигареткой, спросил:
— Как ты, Том?
— Все нормально, я пришел к вам просить прощения. Вы должны знать, что я сделал все, что мог, чтобы он жил. Если бы я знал, что так все обернется, то не стал бы с ним снова дружить. Прогнал бы.
