Когда письмо было готово, то сложил его под скатерть на кухне в надежде передать его Берте, когда та будет уезжать. До утра еще было время обо всем подумать, взвесить и может даже переписать.
Я помог матери подоить корову. Покормил курей и кроликов. Вынес из помойного ведра. Перемыл посуду и уже собрался ложиться спать, как услышал голос сестры. Она вместе с отцом и младшим братом сидели в гостиной.
Мари стояла под яркой лампой и зачитывала вслух знакомый текст. Сначала я хотел пройти мимо, но услышал имя Берта и застыл на месте. Господи, я не верил своим ушам, Мари читала мое письмо. Причем делала это с издевкой, намеренно ломая слова.
Братишка катался со смеху на диване, а отец с ехидством просил зачитать еще понравившийся момент.
Возмущению моему не было предела. Не думая о последствиях, я влетел в комнату и вырвал у сестры из рук письмо.
Сначала, при виде меня, сестра растерялась, но затем громко рассмеялась.
— Ты жалкий неудачник-ухажер. Слово «влюблен» пишется с одной «н».
Вы не представляете себе, как мне хотелось ее ударить. Ударить с такой силой, чтобы голова отвалилась. Но я не посмел, ведь она девчонка. Единственное, что я позволил себе, так это прошептать как можно громче:
— Тварь!
Она услышала меня. Прочитала по взгляду и губам. При ней я скомкал злосчастное письмо и вышел из комнаты.
После того случая я больше не испытывал к сестре теплых чувств. Мне стало наплевать на нее. Никаких иллюзий о сестринской любви. Все, что я делал для нее, было лишь долгом брата.
01 сентября 1991 года
Это было пасмурное, дождливое воскресенье. Все жители нашей деревни вышли на улицу. Черные плащи и черные зонты медленно двигались по узенькой дорожке, что вела на кладбище.
Раньше я никогда не видел покойников. Только читал в книжках. В них они были представлены как спящие люди с закрытыми глазами.
В тот холодный день я вместе со всеми жителями вошел в дом к покойнице, чтобы проститься. Умерла мать Альфа. Поговаривали, что она умерла от тоски. Хотя официальной версией был рак легких.
Маленькая старушка лежала в собственной гостиной, в деревянном гробу. Белоснежное платье и платок на голове. Белое лицо и синие губы. Руки сложены на груди, а меж пальцев горела свеча. Она выглядела спящей. Хотя было видно, что рот у нее был зашит белыми нитками, а руки перевязаны веревками.
Женщины сидели вдоль стены и плакали. У изголовья стоял священник и читал заупокойную литургию.
Когда священник закончил, гроб заколотили и мужчины вынесли его на улицу. Процессия медленно двинулась в сторону кладбища.
