Он досконально изучил всю программу механического массажера, все его манипуляции стали ему привычны, обыденны, и теперь, сидя в работающем кресле, ему казалось, что, пожалуй, нет такой уж большой разницы между результатом действия этой японской чертовщины и живыми руками больничного массажиста. В конце концов, главное — результат. Да и хлопот меньше…
Долгожданный сон, перевалившись через высокую спинку кресла, накрыл его с головой.
* * *
Ну что ж, кажется, подошло время заканчивать воспоминания. Остановиться вовремя — великое качество человека, дошедшее до нас от античных времен. Особенно если профессия человека связана со словом. Что может быть обременительнее словоохотливого рассказчика! Тем более что тема, взятая нами, тема современного театра и жизни актера в современном театре, глубока, трагична, неисследима. И нет ей ни конца, ни края. Она напоминает многоводную реку, впадающую в океан. Воды ее, мутные от зеленой взвеси, видны в океанической лазури задолго до того, как на горизонте становятся видны берега.
Пределом нашего очерка, его заградительной чертой, его болезненной метой остается раздел Художественного театра в восемьдесят седьмом году прошлого (уже!) века.
Я был бы не совсем правдив, если бы в данное время утверждал, что тяжелейшая рана, нанесенная больше пятнадцати лет назад театру, по-прежнему кровоточит в сердцах тех, кто пережил это. Время лечит. Рана затянулась. Но болезненное воспоминание о том событии постоянно дает о себе знать. Особенно когда на просторы страны падает непогода. Мы, актеры прежнего, «неделимого» Художественного театра, мечены этим до конца своих дней.
А оба послераздельных театра?.. Что ж, они живут… Или, как теперь говорят, функционируют. Ставятся спектакли, по вечерам заполняются зрительные залы, звучат аплодисменты. Художественные руководители громко заявляют, что они истово, жертвенно стремятся продолжать традиции старого МХАТа. Но тут слышится известная доля декларативности. Жизнь вносит свои коррективы в любые, самые блистательные теории. Это как два корабля, вышедшие в кругосветное плавание из одной гавани. У каждого из них на почетном столике в штурманской рубке лежат старые карты, где прочерчен выверенный маршрут похода. Но… они пойдут каждый своим путем. Так, как им выгоднее. Пересекутся ли их пути когда-нибудь? Возможно, кто знает… Земля ведь круглая.
