Мелодия на два голоса [сборник] | страница 14

— Что-то Воробейченко нет? — с противной улыбкой спрашивал он у Аночки.

Один раз Воробейченко в шутку попросил дать ему в пользование ключ от квартиры. Пономарев всерьез согласился. Он был в каком-то тупом затмении. Аночка не вмешивалась в их отношения. С Воробейченко она всегда держала себя вежливо, тепло, накоротке. «Она его жалеет», — понимал Пономарев и умилялся.

— Я тебе сюрприз принес, — встретил Воробейченко хозяина. — Я тебе щенка подарил.

— А где же он?

— На кухне у Аночки.

Действительно, Аночка на кухне кормила из блюдечка мохнатого неуклюжего звереныша. Звереныш хлюпал носом и глядел на вошедшего таинственными глазами.

— Это что же теперь будет? — спросил Пономарев.

— Вот — собачка! — растерянно сказала Аночка. — Веня принес. Месячный. С родословной, Толь. Породистый…

— И что же, как это?

Он потрогал щенка рукой, зверек ткнулся ему в ладонь теплым липким носом, а потом прикусил его за палец. «Бешеный, что ли?»

— А Витенька видел?

— Витенька гуляет.

Пономарев вернулся в комнату.

— Достал по знакомству, — пояснил Вениамин благодушно. — Ирландский терьер. Люди о таком мечтают годами, но тщетно. Так что — гони сотнягу.

— Как сотнягу?

— А так — сто рублей. Ты думаешь, такие щенки по улицам бродят?

— Так я же не просил, Вень.

Пономарев был не против собаки. Более того, где-то в глубине души он всегда хотел иметь собаку, четвероногого друга, как у Джека Лондона. Он, помнится, даже заводил об этом разговор, но Аночка его высмеяла. Кто за ним будет ухаживать? Витенька был совсем малыш. А теперь так счастливо складывается. Ста рублей не жалко. Но как же это сразу, неожиданно. Несерьезно. Живой ведь щенок.

— Я дам сто рублей, спасибо! Но чем его кормить, я не знаю. Книжку бы какую-нибудь, что ли, почитать.

— Эх, сколько еще в русской интеллигенции наносного, ненужного. Ему принесли редкого щенка. А он, вместо того чтобы слепо по-человечески радоваться и ликовать, находит возможным разговор о каких-то книжках. Ему книжка нужна! Библия?!

После такой тирады Пономареву ничего не осталось, как крепко пожать дружескую руку. Он и в самом деле радовался. Это надо же — щенок! Ирландский терьер. Звучит, очень звучит. Сбылась идиотская мечта. Еще бы кошку и дрозда. Или хомяков.

— А хомяков можешь принести?

— Я все могу, — скромно заметил Воробейченко.

Весь вечер они провозились со щенком. Делали ему постельку. Искали большую тряпку — вытирать лужи. Вернувшийся с прогулки Витенька, увидев звереныша, надолго погрузился в нирвану. Пономарев сразу настрого запретил ему трогать собаку руками, до того, как она войдет в возраст. Поэтому Витенька скорбно бродил вокруг и только изредка ухитрялся дернуть щенка то за хвост, то за ухо. Щенок пищал и ворчал, скалил зубы. У Аночки было восемьдесят рублей, они копили на «стерео». Анатолий сходил скрепя сердце к соседям и занял недостающую двадцатку. Воробейченко, получив деньги, обещал на днях принести родословную. Придумали щенку имя — Снуки, Сникуша. Щенок, попив молока с яйцом, улегся спать на шерстяной Аночкин платок. Во сне он всхлипывал, а когда его гладили, издавал неясное рычание.