Постепенно сбросив скорость, я свернул с дороги и ехал теперь по направлению к каменной гряде. Издалека она была похожа на огромного, лежащего посреди пустыни крокодила, уставшего и обессилевшего от долгой и изнурительной засухи, который терпеливо ждет начала сезона дождей, ждет, когда мутные потоки воды, набравшей достаточную силу, приподнимут его старое тело и понесут по течению к лучшей жизни, где всегда много пищи, а в тени высоких деревьев можно найти укрытие от палящего солнца. С нашим приближением я постепенно начал замечать все увеличивающееся количество камней. Они были всюду – большие камни возлежали отдельно, в гордом одиночестве, возвышаясь и отбрасывая длинные тени, камни поменьше сбились в стайки и жались друг к другу, словно птенцы, боясь остаться в одиночестве. Что-то странное было в этих камнях, какая-то неведомая сила таилась в их твердых и почерневших сердцах. Я чувствовал, что они были недовольны тем, что мы потревожили их вековое молчание враждебными этому месту звуками, тем, что вторгаемся на их территорию, не спросив разрешения у этих стражей пустыни, тем, что хотим сделать. Меня охватил какой-то животный страх, он возник ниоткуда, словно гигантская волна, внезапно поднявшаяся в высь над спокойным морем. Подобный страх я так часто испытывал в детстве, по ночам, когда стенной шкаф, стоявший напротив моей кровати, казался мне вместилищем самых ужасных кошмаров, и я, боясь пошевелиться, смотрел на его дверцы и ждал, когда они распахнутся, и с диким шумом, визгом и хохотом ворвутся ко мне в комнату чудовища из страшных сказок и заберут меня с собой, на свой дьявольский праздник.
– Остановись здесь… – скомандовал он.
Обрадовавшись тому, что пришел конец этой изнурительной поездке, я резко нажал на педаль тормоза, и мы все качнулись вперед. Машина остановилась, но никто не решался выйти первым. Он тоже закурил и, оглядевшись вокруг, открыл дверь машины. Быть может, он был первым за многие годы, кто ступал на эту мертвую почву. Он прошелся несколько раз взад и вперед, глядя себе под ноги и по сторонам, потом остановился и, подняв глаза к небу, долго смотрел в него.
– Отличное место, чтобы умереть, а? – произнес он с веселой ухмылкой, но в тоже миг вновь стал серьезным и несколько раз кивнул головой, словно сам соглашался с только что сказанным.
Всем было ясно, что пора начинать, но мы медлили. Пока мы ехали, все то, что мы собрались сделать, было где-то впереди, но теперь, когда мы были на месте и оттягивать не было уже смысла, эта затянувшаяся пауза была невыносимой. В голове вертелись сотни мыслей. Я не мог остановиться ни на одной из них, они мельтешили как листья, поднятые над землей сильным ветром.
