«И кто же это может быть?» — думала она целый день. Пойти и рассказать о своем подозрении председателю колхоза ей совесть не позволяла. Все доярки у нее были добрые, трудолюбивые; как одна — вдовы, остались с малыми ребятишками-сиротами — отцы-то головы на поле брани сложили. «Ладно, — решила она, — одну ночь еще пережду, а если опять замечу неполные фляги, доложу председателю. Пусть он принимает меры».
Всю ночь она век не сомкнула — не своровали бы молоко! Одной из первых, еще до прихода телятниц и плотников, прибежала Анна на ферму, а увидев уроненные, поломанные лучинки и то, что снова украли молоко и отстоявшиеся сливки из каждой фляги, со слезами на глазах побежала к правлению колхоза.
Председатель Алексей Михайлович Гольчиков, бывший фронтовик, еще с орденами на груди, постарался успокоить девушку и предложил ей сесть и рассказать, кто ее так сильно обидел. Внимательно выслушав и поняв, отчего у нее такое море слез, задумался фронтовик, пытаясь прикурить и тщетно чиркая отсыревшей спичкой о коробок. Если есть на ферме вор, то будет и строгое наказание. Посадят доярку или кого-то другого, а кто за них работать будет? В тюрьмах нынче сидят за подобранный на дороге сноп ячменя, картофелину с поля или политически неправильно произнесенное слово. Тюрьмы и лагеря переполнены работными людьми…
— Вот что, Аня, про воровство — молчок, и милицию мы вызывать не будем, а вора найдем сами, предупредим, и чем можем — поможем. В тюрьму сдать не трудно, а кто в колхозе будет работать, детей растить, государственный план выполнять? Молоко берут наши люди — скорей всего, доярки, чтоб накормить своих орущих, голодных детей. Не говори больше никому про это, а вот ночь придется тебе, голубушка, самой покараулить. Ты у нас фермой заведуешь, тебе и воровство искоренять.
— Ой, боюсь я, Алексей Михайлович, — завопила Аня. — Страшно мне будет одной!
— Зачем одной? Мужика с собой возьми, хотя бы меня, — приосанился наигранно председатель.
— Вас тетя Надя не пустит со мной, да и вас я тоже боюсь.
— Тогда попроси Егора Трофимовича, хотя он уже немолод — холодную ночь на сеновале валяться, но мужик он стоящий и добрый. Если согласится помочь тебе воровку поймать, всей деревней благодарны ему будем, а колхозное добро, Анна, надо беречь. Да с ним тебе не страшно будет — на фронте Егор Трофимович храбро сражался; там ему и руку осколком снаряда оторвало. Поймаете с ним вора! — заверил председатель.
