– Василек! – прощебетала порочное создание. – Какой ты с утра неприветливый! Налей поскорей своей девочке водочки, а то трубы горят!
«Хороша стерва, – подумал Абражевич. – Груди торчат, как пушечные ядра, фотомодель, что ли?»
Достал из холодильника початую бутылку «Немиров», поставил на стол.
– Ты кто, говори?!
– Василек, родной, да мы же с тобой всю ночь любовью занимались. Неужто не помнишь?
– Врешь ты все, – укорил Абражевич проститутку, – неприлично для девушки обманывать. Я в таком состоянии, как вчера, мизинец до носа не дотянул бы.
Красотка жеманно закатила томные глаза к потолку:
– Василек, да ты сам не знаешь, какой ты супермен. Три раза! И рвался в четвертый, но уснул – вот те крест святой! У меня таких мужиков отродясь не было.
Польщенный Абражевич присел к столу:
– Ты хоть не заразная?
– Обижаете, сэр!
– Имя?
– Алеся Брониславовна, с вашего дозволения.
«Ну ничего, – подумал Абражевич, – кажется, нормальная телка, не оторва».
– Налейка мне, Лесенька, глоточек.
Опохмелились по-доброму: девица – полной чашкой, а Абражевич – десятью граммульками. С утра водка – что третья мировая война! Поболтал с девицей и восполнил вчерашний провал в памяти. Оказывается, Алесю он подцепил около полуночи в престижном шалмане в Старом городе, но был уже сильно бухой. В шалман закатился в одиночку, только с тремя «бычарами». Эти трое их сюда и доставили. Сама по себе Алеся была элитной проституткой, но, собрав немного денег, собиралась оставить это занятие. Успела закончить институт иностранных языков, именуемый нынче лингвистическим университетом, работала в школе преподавателем, но разве на эти деньги достойно прожить можно? Вот и пошла на приработок, затем втянулась. Очень хочет «завязать», остановиться, и в этом ей Василий Васильевич обещал вчера помочь.
– Я тебе обещал помочь? – изумился Абражевич.
– Обещал. Сказал, ты позвонишь и все вопросы вмиг решатся, – осторожно принялась брать быка за рога девица, наливая по второй.
– Кому позвонить? – немного занервничал Василий Васильевич.
– Как кому, Василек? Насчет визы в Штаты. Сказал, раз плюнуть, через три дня будет.
– Ну, ладно. Это потом. Будет тебе виза.
Водка приятно оживила желудок, и Абражевич, разомлев, принялся обдумывать: уж не завалить ли Алесю еще разок, так сказать, «на утреннюю зорьку»? Но телефонный звонок вывел его из размышлений. Звонил Павел Николаевич и нахально набивался на аудиенцию.
«Эти урки обнаглели вконец, – подумал Василий Васильевич. – Чуть приблизишь, сразу считают себя ровней и лезут чуть ли не в друзья». О том, что Павел сидел, Абражевич знал. Бывший зэк внешне оставлял приятное впечатление. Был обходительным, мог умно и к месту вставить реплику, но тюремное прошлое давало о себе знать. Такой человек способен на серьезные вещи, вплоть до «мокрухи», считал Абражевич. С Павлом они познакомились лет семь назад, когда тот пришел к нему в рабочий кабинет за какой-то подписью и намекнул, что размеры его благодарности не будут иметь зримых границ. Абражевич поломался для важности, но бумагу подписал. Павел быстро положил ему на стол конверт и тотчас ушел. В конверте оказалось пять тысяч баксов. В следующий раз гонорар Василия Васильевича увеличился вдвое, а еще через полтора месяца – впятеро.
