* * *
Нынешнее утро началось у Василия Васильевича нескладно. Несуразность была в том, что он худо помнил, как закончился вчерашний вечер, а это случалось с ним крайне редко. Похоже, предвыборная кампания по завоеванию депутатского мандата и кресла его же и доконает. Конечно, от организационных вопросов и предвыборной агитации никуда не денешься, но все эти рекламные шоу, плановые и внезапные пирушки, тайные вечери и прочие заигрывания с народом колотили, точно молотом, по его наследственно вялой печени. Крутился ужом, отлынивал, где мог, но куда там! Испокон веков очки в политике набирают через собутыльников на а-ля фуршетах либо через тюремную решетку. Человеческие сердца покупают не рублем, а состраданием и ощущением того, что твой избранник такой же простой мужик, как и ты сам.
Василий Васильевич сладко потянулся, открыл глаза и… обомлел. Рядом в постели валялась какая-то незнакомая голая девка. Стыдоба-то какая! А если жена увидит? Однако быстро вспомнил, что жена Валюшка с дочкой накануне улетели в отпуск на Кипр.
Пока отмокал в ванной, вспоминал, что сегодня суббота и никаких важных мероприятий вроде бы нет. Кроме одного, вечернего: предвыборного выступления перед деятелями отечественного искусства. Он избегал публичных спичей, при большом скоплении народа всегда чувствовал себя неуверенно: позвоночник сигналил о повышенной опасности, да и нужные слова, интонация давались с напрягом, но ничего не поделаешь. Как говорится, взялся за гуж…
Сейчас такой исторический период, что нельзя пренебрегать депутатской ксивой. И не глупее его люди без этого моментально «сгорали синим пламенем». Депутатство – хорошая страховка, которая при любом раскладе дает возможность маневра. Этакий запасной черный ход на случай внезапного окружения. Так что придется немного попотеть.
Похмельная тревога не утихала. С пакетом ледяного молока из холодильника подошел к окну и выглянул из-за шторы. Машина с охраной на месте. Павел Николаевич побеспокоился, молодец мужик. Но близко подпускать его нельзя. А посвящать в сокровенные тайны тем более. Абражевич для него – бог и царь. И пусть тот знает свое место. Уголовник! Вчерашние пешки, не успев заблаговременно пролезть в дамки, так и прут нынче из всех щелей. Дай, дай, дай! На-кося! Выкуси!
На кухню выползла красивая незнакомая девица, небрежно завернутая в махровое полотенце. Абражевич уставился на нее с тупым чувством узнавания:
– Ты еще здесь? Как ты вообще здесь оказалась?
