— Вот! Нашел!
И взялся за замок.
— Ребята, это вы там на чердаке? — раздался голос бабушки, показавшийся ребятам взволнованным и испуганным. — Откликнитесь!
— Это мы, бабушка! — ответил Павлик. — Мы сейчас спустимся!
— Только осторожнее! — Бабушка казалась успокоенной.
* * *
— Ты правда умеешь открывать замки без ключа? — спросил Павлик, когда они оказались на чердаке на другой день. А попасть туда было непросто. Бабушка вновь категорически запретила играть на чердаке и заперла чулан, где хранилась лестница. Родик очень огорчался:
— Как же добраться до сундука инков? Ну и суровая у тебя бабушка!
— Это только сейчас, потому что мы дедушку похоронили. А так она веселая, всегда поёт. И пословицы разные интересные придумывает. «Эту сеть уже не починишь» — это когда я чашку там или блюдце разобью и хочу соединить осколки. Ну, когда маленький был…. А если она блины печет, а я жду, то приговаривает: «Рыбка плавает — чайка ждет».
— Рыбка-то плавает, а мы с тобой до сих пор на берегу.
— Не гони волну! Корабль уже причаливает, подать трап капитану! Прикинь, какой трап!
Вблизи дома рос старый дуб, и его могучие прочные сучья достигали крыши. А в крыше было маленькое окошко у «капитанской каюты», всегда открытое — ведь настоящий капитан любит свежий морской воздух, влажный и пропитанный запахами русской деревни…
— Конечно, умею! — ответил Родик на вопрос Павлика, когда команда «Черной акулы» в полном составе собралась у тайника инков. — Только ты помоги мне!
«Десять человек на сундук мертвеца.
Ио-го-го, и бутылка рома!»
Ребята вдвоем взялись за крышку, поднатужились, и крышка пошла вверх вместе с проржавевшими гвоздями замочных петель и повисшим на них закрытым замком.
В сундучке лежала только одна единственная вещь.
* * *
На дне сундука лежал портфель, старый ученический портфель, какие носили школьники лет пятьдесят или сто назад — так определил Родик. Он вспомнил, что видел такой в одном черно-белом кино.
— Я знаю, — подтвердил Павлик. — Сто лет назад цветных фильмов не было.
— Портфель туземцам ни к чему, — рассуждал Родик. — Но там, возможно, лежит карта острова, где зарыт клад.
Павлик подумал, что там, скорее всего, школьные учебники и дневники деда или бабушки, но сделал вид, что также жаждет обладать таинственной картой. Картой, нарисованной кровью на старом пожелтевшем пергаменте, с надписями на непонятном языке (по правде говоря, он не знал, что такое «пергамент», но в книжках тайные карты всегда рисовали на пергаменте).
