— Он не Палу наказал, а тебя, сынок…
Мауи внимательно взглянул на мать. Теперь ему многое стало понятнее. «Спасибо, мама», — прошептал Мауи, и громко сказал, погрозив кулаком вслед жрецу:
— Я отомщу тебе, свиное рыло!>[16]Отомщу, когда вырасту! Если вырасту… — добавил Мауи про себя. Он не ведал, что судьба даст ему эту возможность гораздо раньше…
Мауи лежал на мягкой подстилке из листьев папоротника, ничком, положив голову на скрещенные руки. Ему нездоровилось, болела голова, сильно знобило, несмотря на жару…. Мальчик не жаловался — он воспринимал болезнь как наказание за посещение Сына Солнца и ждал скорого ухода «на запад», в страну духов. «Не встречу ли я там своего Палу?». При этой мысли ему полегчало. «Только как же мне отомстить вредному жрецу?!»
— Мауи, тебе бы надо сходить к дяде Афенги, проститься с ним, он не доживёт до утра — так сказал жрец. — Салаина присела около сына и положила нежную руку на его плечо. — Кожа твоя очень горячая, сынок. Ты не болен?
— Зачем мне прощаться с дядей Афенги? Я уйду в страну духов вместе с ним.
— Что ты говоришь, сынок?! Кто же таким молодым умирает?
Мауи опомнился, что вслух высказал тайную мысль:
— Мама, ты не поняла. Вредный жрец всегда говорит неправду: дядя ещё долго останется с нами, с тобой и со мной.
Салаина успокоилась, а Мауи вышел из хижины и, слегка пошатываясь из-за головокружения, направился к умирающему дяде. Солнце бросало последние лучи на вечно беспокойные волны океана. «Погаснет ли вместе с Раа и Сын Солнца?» — подумал Мауи, подходя к хижине вождя.
Афенги по-прежнему лежал, задыхаясь. Женщины деревни, сменяя друг друга, сидели около него, взмахами широких листьев папоротника усиливая приток воздуха к раненой груди вождя.
— Талофа, дядя Афенги, — поздоровался Мауи.
Афенги сделал слабый жест рукой, приглашая племянника сесть рядом с ним и хриплым, прерывающимся голосом прошептал:
— Мне сказали, что ты сумел убежать от тонганцев…. Это поступок, достойный даже воина…. Я горжусь тобой, Мауи….
И Афенги замолк, видимо собирая силы для того, чтобы дать напутствия будущему воину. А тот, отвернувшись, изрёк:
— Я никогда не буду воином, дядя Афенги….
Раненый вздрогнул, широко открыл глаза и от неожиданности попытался даже приподняться:
— Что ты говоришь?! Ты уже почти воин….
— Дядя Афенги, я не буду воином, потому что уйду вслед за тобой на запад…. Ведь я нарушил табу….
Афенги улыбнулся, несмотря на разрывающую боль в груди:
— Ты считаешь, что боги такие же злые, как жрец, и накажут тебя за умение читать время солнца?
