"Гаденыш твой Ромка, Константиныч, - нашелся что сказать Завянь. - Повезло еще, что на тебя наткнулись..."
"Грибники, наверное", - спокойно буркнул недоубитый, недомороженный внуком дед.
Таксомотор сворачивал к обочине. Разумный старикан заранее предупредил: не стоит ехать к даче на первом же такси, машину надо поменять, дабы запутать сыскарей.
Кеша, бережно держа четвероногую жену, выполз из автомобиля на обочину. Замороженный чужими воспоминаниями Завьялов, сумрачно спросил носителя: "Константиныч, а мы не на пепелище едем? Может - зря?"
"Не, Борька. Рома - жадный. За целый дом возьмешь дороже, цела моя дачка, Боря. Цела".
Довольно быстро на ночной дороге показался радушный частник. Лев Константинович продиктовал Завьялову адрес...
"Ни фига себе! - мысленно присвистнул Боря. - Не хилый у тебя поселок, дедушка!"
"А ты, в н у ч о к, как думал? - усмехнулся старикан. - Я как никак являюсь генералом".
"Да ну!"
"Да чтоб мне сдохнуть".
Завянь порядком засмущался:
"Вы это..., Лев Константинович..., простите... Я думал..."
"Я знаю, что ты думал, Боря, - оборвал носитель. - Точнее - слышал. Ты думал - залетел в бомжа, ругался..."
"А вы, мгм..., все мысли мои слышали?"
"Зачем ты спрашиваешь, Боря? Теперь ты знаешь - как о н о бывает".
Действительно. Вопрос пустой.
Пообщавшись с носителем, Борис понял, что прочитать стремительно проносящиеся, пунктирно обозначенные, но понятные самому интеллекту мысли - невозможно. Они недооформлены, проскакивают по верхушкам, не увлекаясь окончательной конкретикой. Как крупные мазки художника импрессиониста, выписывают настроение, не форму.
Общаться можно, лишь отправляя внутрь себя четко сформулированный словесный текст. Хотя рассказ и наполняется густой палитрой личных ощущений, не сформированная до деталей мысль укрыта в эмоциях, как в отвлекающей шелухе.
"И вот что я хочу тебе сказать, дружок... Мне надоело видеть призрак белой березы с намыленной веревкой на суку... Ты эти думы, Боря, брось. Еще - прорвемся, повоюем".
Занятный старикан.
"Лев Константинович, а вы на какой войне бывали?"
"Приму за комплимент, дружок, - хмыкнул генерал-носитель. - На финской не был, Великую Отечественную отмахал - от края и до края. Закончил в Праге в чине капитана".
"Так сколько же вам лет?!"
"В позапрошлом годе девяносто стукнуло", - в манере шамкающего деда, доложил Лев Константиныч.
