Лет семь назад Завьялов залетел на крутой тусняк. В то время у него была девушка, мечтающая о славе Спилберга: подруга с камерой не расставалась даже в туалете: сидела на толчке не с газеткой, а с камерой беседовала, делилась впечатлениями. Борису радушно предложили втянуть вместительный кусок дорожки, он, не шибко думая - поддался...
На следующий день...
- Завянь, зацени какой ты здесь прикольный!
Боря глянул на цифровой экранчик камеры... И стиснул зубы.
Вчера ему казалось, он был веселым и раскрепощенным парнем. Он заразительно ржал над собственными шутками, изображал убойный танец живота, перецеловал всех девочек, шампань глушил из горлышка... Но в основном - болтал.
Вчера казалось - изрекал.
На следующий день, прослушав то, что н ё с, едва не поседел от ужаса! "Поразительные" сентенции зазвучали ублюдочным мычанием. Шутки переозвучились в низкопробную слюнявую пошлость. Приставание к хохочущим девицам и танцы...
Захотелось удавиться.
Но опыт был получен. Как ни крути, узнал - под коксом он звенит ведром и веником молотит, как абсолютный фофан - не удержишь. Сегодня, уже зная, как на него воздействует этот наркотик, решил р а с к р е п о с т и т ь пришельца Кешу знакомыми реакциями родного организма. Спиртное Бориса на безудержную болтливость не слишком подвигало, для разговора по душам потребуется литр. Но жаль травить собственный организм. Да и зачем терять время на накачку, если есть иная, действенная метода?
Кеша смотрел на дорожку из белого порошка и обрезок широкой трубочки для коктейля, как неандерталец на шампур:
- Это..., то, что я думаю? Или...
- Это то, что ты думаешь, Кеша. Вставь трубочку в нос, зажми одну ноздрю, втяни...
- Борис Михайлович..., - пораженно прошептало тело-Иннокентий, - я никогда не слышал..., чтобы ВЫ...
- Враки, Кеша, враки, - убедительно соврал Завьялов. А сам подумал: "Любопытно. Кеша собирал про меня информацию? Ее для него к т о - т о собирал?.. Пожалуй - дорогого стоит...Тогда какой здесь выхлоп? И стоит ли соваться?!"
Но Иннокентий с удивительным послушанием уже "пылил" ноздрей. Реакция - пошла. Причем стремительно. На мягкий подголовник дивана откинулся уже совсем другой "Борис Завьялов": задумчивый улыбчивый ушлепок.
Завянь дал телу время на полноценное погружение в нирвану. (Болтливость нападет немного позже, сначала мы чуть-чуть поулыбаемся.) Ласково поглядел на собственный разомлевший организм и приступил с простейшего вопроса. Для смазки и разгона, так сказать:
