Но Кеша, даже в его теле выглядел абсолютным обсоском. Знакомые девушки в унисон твердили, что Боря свет Михайлович имеет быть исключительно брутальным типажом. Мачо, так сказать.
Мачо с Иннокентием внутри превратился в заурядную половую тряпку. В сопливую кликушу. Ботаника с чужого плеча. Мокрую курицу с накаченной задницей. Какого-то педрилу, если говорить совсем уж честно.
- Послушай, Кеша, - подходя к телу вплотную, похлопывая по спине, ласково произнес Завьялов, - я не вчера родился...
- Вы родились в одна тысяча...
- Не отвлекайся на фигуры речи! - прорычал Завьялов. - Слушай молча.
- Угу.
- Так вот. Я не вчера... Черт! Короче. У тебя что-то пошло не так, Иннокентий. Я прав?
- Угу, - не считая мычание разговором вслух, опять кивнуло тело.
- У тебя что-то пошло не так, - задумчиво повторил Борис. - Есть вероятность, что мы не выпутаемся?
Тело невразумительно повело плечами.
- Значит - есть. Паршиво. Ты можешь связаться со своим начальством и сообщить о произошедшем сбое в программе?
Кеша замотал головой.
- И что нам делать?
Завьяловское лицо, руководимое изнутри мокрой курицей, изобразило намек: мол, а я вам, господин хороший, уже докладывал: "Будете паинькой, всё разрешится ко всеобщему удовлетворению".
- Твоими бы устами..., - пробормотал Борис. Печально поглядел на освещенное крыльцо больницы, где ему навряд ли помогут, и приказал: - Карманы выворачивай, Иннокентий.
- Чего?
- Бабло, ключи от тачки и мобилу доставай, ушлёпок!
На мобильнике стояло четырнадцать пропущенных вызовов и десять эсемесок. Половина из которых принадлежала перу изобретательного в лингвистике Косолапова. Борис на ходу, скоренько прочитал послания, хмыкнул над наиболее изощренными эпистолярными оборотами...
Кеша трубочкой не баловался, на вызовы не отвечал, и это обнадеживало. Завьялов убрал мобилу в карман олимпийки, подошел к заснувшему на больничной парковке круто тюнингованному Порше...
Безупречные линии спорткара сочетались с оленями и замызганными трениками до безумия сюрреалистично. Завьялов представил, как растоптанные бомжеские кроссовки (из помойки!) будут прикасаться подошвами к чутким, безупречно послушным педалям. Трагически поморщился. Покосился на знатно разодетого Иннокентия в итальянских штиблетах...
Кеша жадно разглядывал автомобиль...
Да лучше сдохнуть! чем доверить родимую тачку э т о м у родимому телу!
