Стретч - 29 баллов | страница 67
Чарльз не входил в число самых-самых, однако в национальной лиге знаменитостей был далеко не последним. Проработав политическим корреспондентом десять лет, он неожиданно получил должность главного редактора в «Эксис» — американском журнале о политике и финансах, который начали издавать в начале семидесятых Еще через три года он перестал писать и перешел в менеджмент и финансы, превратив «Эксис» в фирму, исправно приносящую прибыль штатовским хозяевам. В восьмидесятых под их началом он стал издавать серию журналов о путешествиях и бизнесе, которыми было хорошо украшать кофейные столики. Журналы шли нарасхват у быстро растущего класса лондонских недорослей, давно разучившихся читать книги, но все еще считавших важным появление на людях с модным изданием. Любому, кто видел его дом в Глостершире и сверкающий DB6[41], сразу становилось ясно, что этот человек не бедствует. У Мэннионов также было и семейное состояние, но Том, но обыкновению, скрывал сумму. Мне никогда не приходило в голову считать баллы Чарльза, однако, пожимая его руку, я быстренько прикинул:
86 — с ума сойти. Ни у кого, с кем я встречался, не было балла выше. Из-за недостатка информации я даже чуть-чуть снизил балл за
Я вспоминал о Чарльзе, сидя под Рождество на графской кровати в окружении его неотразимых преуспевающих детей, которые одаривали друг друга «Кругами» и «Картье»[42]. Потом я вспомнил, как проходило Рождество в нашей семье: квартиру, арендованную в Ормстоне, Уигэне или Крюи[43], Отца с большой буквы (бизнесмена, который пошел «другим» путем), вручающего подарок — упаковку из десяти бутылок «Гамлета»[44], и отца с маленькой буквы, мрачно намыливающего веревочную петлю.
Не успев поздороваться, Чарльз бросил:
— Не знаю, сказал ли тебе Том, но у нас всего полчаса.
Его слова сбили мне весь настрой. Выходит, он и понятия не имел, как и кто организовывал встречу, наверное, все шло через секретаршу. Я-то надеялся, что он мысленно заранее оценит мою кандидатуру. Встреча со мной оказалась для него наименее значительным в череде сегодняшних событий — так, лишняя помеха перед действительно важными делами.
Говорил в основном Бернард. Он расписывал издание как «новую парадигму журналистики, сделавшую вывод, что интеллектуализм и потребленчество в посттэтчеровской Англии более не противоречат друг другу». Вывод был в принципе верный, но не способствовал развитию беседы. Мой язык оставался на привязи почти все полчаса, я только кивал, по-обезьяньи одобрительно гукая в ответ. Я заказал себе плотный завтрак и сгорал от стыда — они взяли только тосты. Словно поймал момент, чтобы пожрать на халяву, но им, видимо, было все равно.
