Мне удалось уклониться от прямых попыток Мэри вернуть меня в свою жизнь, и вот, спокойно выждав, она, очевидно, решила применить более утонченные методы. Использовать для этого Тома и Люси (давно приобщенных к коллекции) — низость и манипуляция. В то же время мне не терпелось увидеть ее нового парня. Надо признаться, мне хотелось ощутить боль, а с болью — немного злого азарта. Я знал, что Мэри будет готовиться к встрече с величайшей тревогой. В отличие от меня она надеялась, что мы все сможем обговорить и уладить. Я считал, что поговорить, конечно, можно, но разговоры только разбередят старые раны. Провести выходные там, где та страдал, — это в моем стиле.
Я позвонил Тому и, стараясь не выдать себя, сказал, что подъеду поздно вечером в пятницу, так как накануне Рождества в баре много работы. Я врал. Мне просто хотелось, чтобы Мэри дольше помучилась. Раз вытерпела целый год, за десять дней да пять часов от нее не убудет.
Перед выходом на работу я позвонил Барту на мобильник предложить компромисс с Сэди. Барт говорил настороженно, опасаясь, что я придумал какой-нибудь дьявольский способ выжать из него прибавку к зарплате. Когда я объяснил, что прибавка мне не нужна и что я согласен на дополнительные смены, если он оставит Сэди еще на месяц, Барт был в шоке и, естественно, обвинил меня в желании ее трахнуть. Я поклялся в девственной чистоте моих намерений, тогда он спросил, не тронулся ли я умом за ночь, и я ответил, что если бы тронулся, то он бы меня сразу уволил. Жизненная позиция Барта не допускала каких-либо иных объяснений: если не деньги — значит, секс, если ни то ни другое — значит, человеку место в дурдоме. Он неубедительно пригрозил меня уволить, но такие речи я слышал от Барта каждую неделю. В угрозе, однако, прозвучал намек, что я все еще его должник. Что ж, удовольствие от власти можно получать и таким образом. Барт неохотно согласился — очевидно, колесо рулетки вот-вот должно было остановиться — и на прощанье сказал: «Если будут малейшие жалобы, я ее мигом вышвырну. Понял?»
Я поддакнул и положил трубку, распираемый ощущением собственной добродетельности. Даже появление Дубины Брайана испортило настроение не больше обычного. Брайана прозвали Дубиной из-за неподтвержденных слухов, что он держит у себя в офисе набор бейсбольных бит для обделывания черных делишек Барта. Фигурой Брайан похож на Барта, такой же жирный урод, только лысый как колено, а не завитой под Рода Стюарта. Брайан всегда носит под пиджаком футболку. Из-за загадочной работы, дешевой «сьерра-сапфир» и неумело сделанной татуировки паутины, выглядывающей из-под ворота футболки, Брайан всегда казался мне ужасно жалким. Вряд ли он мечтал о такой карьере.
