Так и в Пилявецкую войну Хмельницкий до тех пор смиренничал и стлал себя под
ноги Речи Посполитой, пока не вернулись из Варшавы его послы, о которых
кривоносовцы распустили слух, что они казнены.
После опубликования королевского универсала не препятствовал он украинским
панам возвращаться в их имения и на их „уряды*. Наученные горьким опытом
вотчинные и поместные землевладельцы составляли военно-экономические
ассоциации, и появлялись в виде колонистов среди одичалого края. Без так называемой
ассистенции и без условия взаимной помощи ни одно панское семейство не дерзало
явиться к подданным, попробовавшим безнаказанного самоуправства.
С удивлением узнали тогда козаки, что им нельзя оставаться в шляхетских имениях
при своих войсковых правах и вольностях. Надобно было—или отказаться от
козакованья, или, забрав свою движимость, переходить в те королевщины, которые
назначались коммиссарами для козацкого жительства. Но удивление переходило в
ярость, когда стали делать различие между вписанными и невписанными в козацкий
реестр. Первых просили удалиться из имения; от вторых требовали чиншей, податков и
отбутков, или
*) Хмельницкий пишет в нем: „посылаем войсковой реестръ*, а реестр был в руках
у короля в начале января. И потом: „Те, которые, по заключении мира, умертвили
урядников, своих панов, наказаны но мере вины в бытность в Киеве пана воеводы*, а
киевский воевода был в Киеве снова в январе, т. Ш.
12
90
.
панщины. Хмельницкий долго не объявлял Зборовского договора, на* конец
разослал от Малороссии универсал, повелевающий повиноваться панам дединам и
панам урядникам под страхом смертной казни.
Таким образом обещания, которыми завлекал он в козацкое войско вотчинных и
ранговых, иначе панских и королевских подданных, оказались обманом. Обнищавшие,
„изнужившиеся“, по выражению Бунакова, реестровики, вместо переходов в козацкие
поселки, завопили в панских имениях о зраде. „Зрадила нас наша старшина! зрадив нас
и сам гетьман!. Дьишут одним духом з нашими нашийниками, з нашими душманами!
накладають с панами! вырубают Хях6мъ“!4) Такие восклики гремели всюду, где
собирались герои поджога и грабежа шляхетских дворов, панских домов и всякой
движимости. Начались повсеместные бунты. Повторились убийства над панами и
отмщения за них со стороны панов Кто на разоренное козаками хозяйство вернулся в
сопровождении надежного почта, те брали верх над бунтовщиками, и в этом случае на
своевольных мужиков действовал не столько страх оружия, сколько уверенность, что
