Лянцкоронскому Речь Посполитая была обязана защитой Камянца Подольского: этот
подвиг высоко ценил наш Байдич, равно как и то, что он побил хмельничан под
Межибожем.
По реляции Остророга, все простонародье между Богом, Горынью и Случью
обратилось в мятежников, лишь только коронное войско удалилось оттуда.
Повторилось то, что было в Украине после Корсунщины: добыча панского плуга
сделалась добычею козацкого меча, как это изображено в современном стихотворении:
Zeszly Ї pol wszyslkie ро Nadlo2u pingi;
№e obejrzai si§ az za Wilsa drugi *).
А между тем жолнеры требовали своего жолду, и не только иностранцы, но и
Поляки не хотели „воевать в долгъ". От этого малочисленное войско триумвиров с
каждым днем уменьшалось. И находки, и самое товарищество разъезжались из-под
хоругвей, так что от некоторых оставалось только по половине и еще меньше. Когда
посылали их на подъезд, хоругви соглашались идти только сам-пят. По мнению
Остророга, против этого зла было только одно лекарство (remedium)-—возможно
скорая присылка денег. Замедленное чем-то наступление Хмельницкого приписывал он
божествен-
*) Исчезли с полей все плуги по Надбожию: иной оглянулся назад только из-за
Вислы.
.
3
ному Промыслу. „Опять и опять (iterum et iterum) просим прислать нам деньги*
(писал Остророг к Оссолинскому): „а то войска этого немного останется. Не ласками и
не строгостями возможно удержать его на службе, а только деньгами. В лошадях у нас
большой недостаток от беспрестанных чат, а купить не за что. Шпиона весьма трудно
найти: между этой Русью все предатели. А добудешь козака, — хоть сожги его, правды
не скажет, так что нам надобно ждать отовсюду непредвиденной беды, не без великой
опасности столь уменьшившагося войска (insperatum malum undique, non sine grandi
periculo tam diminuti exercitus)".
Эти слова тем замечательнее, что оказались верным предсказанием под пером
человека, еще недавно совсем было потерявшагося. „Единственное против этого
средство" (повторял он iterum et iterum)—„поддержать здесь нас деньгами".
При таком хозяйничанье польских скарбовых людей и вообще правительственных
представителей Польши, не только такие мученики их несостоятельности, как великие
полководцы Жовковский и Конецпольский, являются истинными героями долга и
чести, но даже и рядовые жолнеры. Это были честные воины, зависевшие от
жидовского кагала панов-доматоров. И вот почему князь Вишневецкий, вдруг
„потерявший все, что имелъ", как о нем говорили во Львове, своим отважным стояньем
