голову.
Б то же самое время над Еричевским, кумом, приятелем и главною опорою
Хмельницкого, совершилось проклятие, которое посылали ему самому татарские
пленницы. Как много терял Хмель в этом сподвижнике,, видно, между прочим, из того,
что простреленный пулею Кричевский был нарисован с обнаженною грудью и
награвирован в „Theatrum Europaeum", издававшемся тогда во Франкфурте.
Раздраженные Литворуссы поминали своего Буйвида кровавою тризною: с войском
Кричевского случилось то, чти постигло завзятых Козаков Наливайкова полковника
Мартина под Копылом. Хмельницкий получил об этом известие незадолго перед тем,
как очутился между татарским молотом и польскою наковальней под Здоровым.
Проклятия, встретившие „старого Хмеля" в Украине, должны были получить в его
душе зловещую выразительность.
.
6л
И в глазах спасаемого им народа, и в его собственных, на его свирепом деле лежала
печать Господня отвержения. Сколько в Полыле, столько же и в Малороссии были
недовольны заключенным в Зборове миром. Растравленные прошлогодней добычей
мужики шли на новую добычу по большей части теми самыми местами, в которыхъ—-
или хозяйничали по-татарски сами, или предоставляли хозяйничать своим
наставникам, Татарам. „Поживы* в 1649 году было сравнительно мало, её искателей—
сравнительно много, и эти искатели были подгоняемы к опасным битвам козацкими
списами да татарскими нагайками. Множество их очутилось у Татар в ясыре вместе с
теми, на кого набегали они с Татарами; множество пало в битвах, которые „старинные*
козаки устраивали так, чтобы козаки „охочие*, затяжцы мужики и мещане, служили им
прикрытием вместе с гонимым впереди скотом; остальные, как рассказывал в Москве
лутивдец Литвинов, „брели домой пеши изнужившисъ*.
Окозаченные мужики были крайне недовольны подвигами Хмельницкого:
обманулись они в своей надежде жить на счет Ляхов, которою так восторгалась
одичалая в нашей украинщине Клио. Еще меньше были ими наушники их, запорожцы,
и всех меньше был удовлетворен сам Козацкий Батько.
„Это Москва наделала нам таких шкод!* (шумело преславное Запорожское Войско).
„Когда б она послушалась на первых же порах нашего Батько Богдана, давно были бы
мы за Белою Водою; давно бы не было на свете ни Ляха, ни Жида, ни проклятой
Унии*! И вот по всему московскому пограничью пошла ходить молва о том, что козаки,
вместе с Татарами, нагрянут к православным тем же обычаем своим, что и к неверным
Ляхам да Люторам; а обычай де у них тот же татарской: живут они добычею, воюют из-
