Теперь его очередь была поражаться.
— Можем дать аванс всего на 150 рублей. Выкручивайся? как знаешь.
— Ничего, выкручусь. Я закуплю продукты только до Нового года. А там вернусь с пушниной и доберу на вторую половину зимы.
— Сколько хочешь добыть? Оформи заодно договор.
— Тридцать штук.
Мое заявление вызвало общий смех — в кабинете было еще несколько человек.
— Оформляй договор на 12 штук, и, если добудешь их, считай, что тебе повезло.
— Почему вы так решили? По прошлому году? Но в этот году я охвачу гораздо больше территории.
— Чтобы поймать соболя, нужны не только ноги, но и голова и опыт. Да, а собака у тебя есть?
— Нет, но, я надеюсь, вы поможете мне в этом.
— Э-э, — махнул рукой охотовед. Очевидно, он хотел сказать этим, что я зазнайка и безответственный болтун.
— В общем, иди. Закупай продукты и керосин, получай оружие, капканы, деньги, оформляй документы, ищи собаку. В общем проявляй инициативу. Времени у тебя мало. Завтра летишь.
Вот так, с места в карьер, я ринулся «проявлять инициативу». Как оно все обошлось — объяснить невозможно, однако утром я был готов к отлету в тайгу.
На следующий день мы не полетели — погода была плохая. Зато сегодня улетаем, хотя погода еще хуже. Я лечу третьим рейсом. За один раз увезти всех охотников невозможно: у каждого гора вещей. Моя «гора» самая маленькая — всего 500 килограммов.
Около каждой «горы» привязаны собаки. У моей «горы» стоит страж — полуторагодовалый щенок. Я купил его в кредит у местного учителя. Характеристика на пса была следующая: на охоту ни разу не ходил и не известно, какой из него получится охотник, но охраняет дом хорошо. Очень злой, даже же на людей бросается. Зовут Ворон. Я заявил, что если из него не выйдет охотник, так хоть будет с кем поговорить в тайге. На том мы и порешили.
Песик оказался на редкость мелким. Таких в деревне больше нет. Отчасти поэтому, а отчасти и потому, что птичье имя его мне не понравилось, я решил перекрестить пса в Мальчика. Имя собаки должно быть звучным, чтоб можно было звать ее в тайге на всю силу легких. Звук же «а» более открыт, чем «о».
Нас, охотников, которых забрасывают на далекие угодья, совсем немного — семь человек. Остальные сами добираются по рекам и речкам на своих лодках. Четверо из отлетающих имеют свои угодья на Вахте, в 200–350 километрах от устья. Река эта очень порожистая. Подниматься по ней в одиночку даже на облегченной и специально подготовленной лодке почти невозможно. А с нашим грузом — и разговоров быть не может. Вот поэтому-то в наиболее удаленные угодья охотников доставляют на гидросамолетах или вертолетах. Мой участок самый дальний, но я вылетал последним рейсом, так как прибывал в обжитое место, «к поджидающему меня напарнику».
