— Ты не хочешь пойти домой?
Это была Джеральдин. Она стояла у двери в наброшенном на плечи пальто.
— Я в порядке, — сказал Кэл. — А где твой отец?
— Не знаю. Зачем он тебе?
— В зале находится кое-кто, кого там быть не должно, — сообщил Кэл, подходя к ней.
Под влиянием алкоголя Джеральдин показалась ему сияющей, как никогда прежде. Ее глаза сверкали, как темные бриллианты.
— Может быть, прогуляемся немного? — предложила она.
— Я должен переговорить с твоим отцом, — настаивал Кэл, но Джеральдин уже шла вперед, жизнерадостно смеясь.
Прежде чем он сумел возразить, она завернула за угол. Он последовал за ней. На улице не горело несколько фонарей, и ее силуэт терялся во тьме. Но Джеральдин смеялась, и он следовал за ее смехом снаружи.
— Куда ты идешь? — спросил он.
В ответ она снова рассмеялась.
На небе мелькали облака, в просветах поблескивали звезды, но их слабый свет не мог осветить то, что происходило на земле. Звезды на мгновение отвлекли Кэла, и когда он снова посмотрел на Джеральдин, девушка уже поворачивалась к нему с каким-то неясным звуком, похожим и на вздох, и на слово.
Ее окутывали густые тени, но они постепенно расступились, и от того, что предстало перед глазами Кэла, у него сжалось сердце. Лицо Джеральдин искривилось, ее черты растеклись, словно тающий воск. И теперь, когда фасад исчез, Кэл разглядел скрывавшуюся за ним женщину. Увидел и узнал: безбровое лицо, не знающий улыбки рот. Кто же еще, как не Иммаколата?
Он мог бы убежать, но тут к его виску прижался холодный металл пистолетного дула. Голос Шедуэлла произнес:
— Один звук — получишь пулю.
Кэл промолчал.
Шедуэлл указал на черный «мерседес», припаркованный в ближайшем переулке.
— Иди, — велел он.
У Кэла не было выбора. Он шел и не верил, что эта сцена разыгралась посреди улицы, на которой он знает каждый булыжник с тех пор, как выучился ходить.
Его усадили на заднее сиденье, где он был отделен от похитителей толстым стеклом. Дверцу заперли. Он не мог ничего сделать. Все, что он мог, — смотреть, как Шедуэлл садится на водительское место, а женщина устраивается рядом.
Он понимал: вероятность, что его отсутствие на вечеринке будет замечено, очень невелика, а вероятность того, что кто-то отправится его искать, еще меньше. Все решат, что ему наскучил праздник и он отправился домой. Кэл оказался во власти врагов, бессильный что-либо предпринять.
«Что бы сделал на моем месте Безумный Муни?» — подумал он.
Вопрос занимал его одно мгновение, и тут же пришел ответ. Кэл вынул праздничную сигару, подарок Нормана, откинулся на кожаное сиденье и закурил.
