— Входите, граф.
Батистина вздрогнула и поспешно спустилась со своего насеста. Словно в ответ на ее молчаливую мольбу, где-то в соседней комнате отворилась дверь, и раздались живые человеческие голоса.
Дверь со стуком затворилась.
— Входите и поскорее садитесь, карты разложены у меня на бюро, — продолжал все тот же хрипловатый голос, который девушка различила бы среди тысячи других.
Батистина на секунду застыла, не зная, как поступить. Следует ли ей напомнить о своем присутствии, поскольку о ней, по всей видимости, забыли? Или послушать, о чем там будут говорить? Она склонилась ко второму.
Батистина пересекла гостиную из угла в угол, осторожно ступая на цыпочках и приподнимая юбку, чтобы не шуршала. Ей показалось, что голоса доносились откуда-то из-за небольшого книжного шкафа, встроенного в стене. Прелестная любопытная сорока с тысячью предосторожностей раздвинула толстые тома в красивых кожаных переплетах с золотым тиснением. За книжным шкафом она обнаружила искусно замаскированную маленькую дверцу. Батистина удовлетворенно улыбнулась.
Между дверцей и стеной виднелась тоненькая щель. Батистина уже собралась было к ней приникнуть, но на паркет выпала записка, засунутая между двух томов. Батистина быстро наклонилась и подхватила листочек. Печать на нем была сломана. Девушка узнала почерк Жанны-Антуанетты. Записочка была адресована «бесстрашному спасителю».
Не думая о том, насколько ее поступок выходил за рамки приличия, Батистина развернула письмецо и прочла:
«Любовь превратила Вас в самого бесстрашного, самого отважного человека в мире. Я не знаю никого, кто мог бы сравниться с Вами. И я, простая смертная, готова удовлетворить любые Ваши желания. Золотистые глаза».
Батистина застыла с разинутым от удивления ртом. Итак, ее любимая подруга, эта отъявленная лгунья Жанна-Антуанетта осмелилась отправить тайком письмо такого содержания мужчине! И какому мужчине! Повелителю королевства!
«Но ведь Жанна-Антуанетта замужем… Она не имеет права», — размышляла до крайности шокированная Батистина. Она пришла в ярость, хотя и не могла объяснить почему.
— Ну вот, готово, — произнес за стеной все тот же хрипловатый голос, нарушая тишину, сравнимую разве только с тишиной в церкви.
Батистина, не раздумывая, засунула записку за корсаж и припала к щели. К великому разочарованию, она увидела лишь две мужские спины. Один из мужчин склонился над столом, а второй сидел в кресле.
— Немного кофе, граф, если вам, конечно, можно? — сказал первый, обладатель хрипловатого голоса.
