Мезряков говорит на веб-камеру.
9 сентября 201... года.
"Когда я услышал с улицы крик Антона, то сразу выбежал во двор. Но было уже поздно. Я увидел лишь спины разбегавшихся. Антон лежал на земле лицом вниз, беспомощно раскинув руки. Он был без сознания. Я проверил пульс. Слабый. Перевернув Антона, вынул из кармана мобильный и вызвал "скорую". Она приехала быстро.
- Вы кто? - спросил врач, пока санитары перекладывали Антона на носилки.
- Брат. Можно вас сопровождать?
Он кивнул.
- А что случилось?
- Его избили.
- Звонили в полицию?
- Нет.
Больше он вопросов не задавал. Машину трясло, и бледное лицо Антона с полуоткрытым ртом подрагивало на подушке. Везли в ближайшую больницу, а она в трёх шагах.
- Куда его? - спросил я в приёмном отделении.
- В реанимацию. А что произошло?
Я рассказал. Антона увезли на каталке. Меня попросили задержаться.
- Вы родственник? - вскоре подошла медсестра, протягивая мне свёрток. - Заберите вещи.
Я взял не глядя. Она тут же развернулась. Но я остановил её за руку.
- Что с ним будет?
- Все вопросы завтра. Позвоните.
Записав номер телефона, я вышел в ночь. Было холодно. Зажав сверток подмышкой, я закурил. Потом нашел в мобильном Антона его жену, отправил эсэмэску: "Антон в реанимации. Его избили". И дал адрес больницы. Остаток ночи я провёл за бутылкой, уставившись в окно. "Это случайность или закономерность? - стучало у меня в висках. - Случайность или закономерность?" А если закономерность, то чем мы помешали? Тем, что не похожи на остальных? Что рассказывали друг другу сказочные истории? Делились несбыточными мечтами? Я ломал голову, пока рассвет не резанул по глазам. Только что я звонил в больницу. Сказали, что состояние Антона среднетяжёлое. Странная формулировка. Я переспросил, что ему грозит. Возможно, все обойдётся, а возможно, дело закончится инвалидностью. Я готовлюсь к худшему".
Мезряков протянул руку к мыши, но прежде, чем ею щёлкнуть, добавил:
"Таким было недолгое счастье Владислава Мезрякова".
Оксана Богуш узнала о случившемся от жены Лецке.
- Ну вот, доигрались, я знала, что этим кончится, - трещала та по телефону, прикрывая смущение. - Он был у меня накануне, я предлагала ему вернуться, но - нет. Теперь пусть сами и расхлёбывают!
Оксане Богуш сделалось страшно. Она была набожна и чувствовала, что совершила нечто ужасное.
- И зачем я вам поддалась, - тихо произнесла она. - Это проклятое заявление.
- Ну нет, милочка, не надо искать виноватого, - рассмеялась жена Лецке. - Идея была ваша.
