— Мы всего лишь…
— Не смей перебивать своего инструктора. Я уже сожалею, что была недостаточно любопытна. Мне в голову не приходило, что ты затащишь меня в свое прошлое. Нахаротху — это не курорт Это чертова двойная звезда с блуждающими метеорными полями. Нырнуть туда отважится не всякий звездоход. На что рассчитывала ты — соплячка с нулевым опытом вождения и клаустрофобией?
— У меня нет клаустрофобии.
— Вот как?
— И никогда не было.
— Но ты же впадаешь в истерику когда остаешься одна в замкнутом пространстве кабины!
— Четырнадцать лет своей жизни я провела в замкнутом пространстве подземелья. В сумраке и в обществе троих взрослых, которые к концу этого срока были почти безумны. Как ты полагаешь, может у меня быть клаустрофобия или нет?
— Я полагаю, что безумие взрослых оказалось заразным.
— Я тоже так думаю. Хотя мой доктор считает иначе.
— Если же ты не боишься одиночества и тесных помещений, что я здесь делаю? Ты вполне могла бы обтяпать все дельце самостоятельно. В лучшем случае угробила бы мой корабль, в худшем — свернула бы себе шею вместе с ним…
— Ты меня оплакивала бы? — спрашиваю я с надеждой.
— Возможно, — металлическим голосом отрезает Джильда. — Но не сильно, не надейся. Не так уж мы близки. Да мне и без тебя есть кого оплакивать.
— Тогда позволь мне быть циничной. — Я не упускаю ничего, чтобы выглядеть стервой. — Твои слезы меня не слишком тревожат. Но если бы ты позволила мне самостоятельный свободный поиск, то непременно решила бы проверить и утвердить полетную карту. И проследить, чтобы в нее нельзя было внести никаких изменений.
— Уж наверняка!
— Что-то мне подсказывает, что ты не позволила бы мне попасть в систему Нахаротху.
— О да!
— Но теперь мы на пути к Нахаротху. И мы непременно, через восемь часов, окажемся там, куда я хочу попасть всю чертову дюжину лет своей земной жизни. А еще ты мне нужна затем, что одна я там не справлюсь.
— Тебе не с чем будет справляться. Мы не задержимся в этом аду ни на минуту. Нырнем в экзометрию сразу же после выхода в субсвет. — И добавляет мстительно: — Тебе предстоит долгая и скучная дорога домой, детка.
— Послушай, Джил… Тот ад, куда мы направляемся, и есть мой дом.
— Неужели? — фыркает она с великолепной иронией, хотя делает это скорее по инерции, нежели осознанно.
— А как еще ты назовешь то место, где родилась, встала на ноги, научилась говорить и прожила свое детство?
— В аду детства не бывает.
— Если у тебя есть с чем сравнивать. И потом, не такой уж это был ад. Всего лишь отсутствие пространства и событий. Но и это познается в сравнении… И если откровенно, в моем распоряжении была целая планета. Начиная от поверхности и заканчивая бесконечными туннелями.
