- Вон и Клушин стоит - черненький, с усиками, на халдыбека похож. Хороший парень, скажу я вам, мил-человек. Уж как его Фирсов грыз - он таких страсть не любил. Губит себя Саша в этой газетенке, ох губит!..
Вдруг по толпе пробежало волнение, гомон усилился. Родион Федорович подумал, что приехал катафалк, но оказалось, волнение вызвано живым человеком. От черной "Волги" к подъезду приближался седоватый мужчина в очках с уверенным властным выражением на лице. Был он Карамазову смутно знаком своим стандартным сановным обликом.
- Анатолий Лукич Быков - секретарь обкома, - пискнул дедок.
"Ого! Какое уважение Фирсову!.."
И тут же словно ждали этого момента, подвезли покойного. Медью заныл и застонал оркестр. Закрытый и, вероятно, двойной гроб, обитый ярко-красным плюшем, выгрузили из автобуса-катафалка и установили на двух табуретках. Толпа сгрудилась, обряд начался. Запылали траурные речи, посыпались торжественные словеса: "Безвременно... выражал эпоху... в первых рядах перестройки... истинный коммунист... талантливый писатель... славный продолжатель традиций Аксакова и Сабанеева... опытный редактор... острый журналист... большая потеря..."
Карамазов почти не вслушивался в то, что говорят. Он рассматривал людей. Видел скорбное, но сухое лицо Анны Андреевны и зареванные опухшие мордашки маленьких Фирсовых. Узнал он брата Анны Андреевны, очень похожего на нее, - майора с голубыми погонами. Рядом стояла их мать, а значит - теща Фирсова. У рта - платочек, но промокать им тоже нечего...
Карамазову ни разу в жизни не приходилось хоронить родных и близких, но он смутно предполагал, что над гробом, если хоронишь действительно кровно родного, дорогого и единственного - забудешь совершенно обо всем: об окружающих людях, о своей внешности... В подобном состоянии над гробом Фирсова находилась разве что старшая его дочь, подросток лет 10-11. Она захлебывалась слезами и все вскрикивала:
- Ой, папочка!.. Ой, да папочка!..
Все остальные себя помнили и соблюдали приличия.
Следователь переводил внимательный взгляд с лица на лицо и упорно думал: "Здесь ли убийцы?" Он, само собой, не надеялся вот так сразу вычислить преступников, но и время зря не терял - Валентин Васильевич Фирсов становился для него все понятнее...
Не дожидаясь окончания церемонии, Родион Федорович отыскал среди множества машин свой уазик и помчался к дому Куприковых. Но уже опоздал.
Тогда он приказал водителю гнать на новое загородное кладбище. Туда они поспели к тому моменту, когда гроб, обитый красным ситцем, вносили в ворота последней обители рядовых граждан областного центра. Впереди несли три веночка, следом четверо парней влачили забитый гроб, за ним следовала небольшая группа людей. Карамазов прошел за ворота последним.
